Что было, то было - [30]

— До завода далеко?

Он ответил:

— Не-ет. От нас видать. Идите покажу… Во-он за красной крышей труба. Видите?.. Это и есть папин завод.

— Да, близко. Я пойду, а ты посиди тут, — сказала Ольга Саше и поставила к стене около стула сумку.

— А папа скоро придет — его смена кончается, — сказал парнишка.

— Пойду, — твердо решила Ольга. И она сразу направилась к выходу, даже не оглядев убранство комнаты. От двери позвала Сашу, шепнула: — Смотри, ни слова лишнего тут!..

Ребята остались одни. Уселись к столу и разглядывали друг друга. Маленькому хозяину первому надоело это занятие — встал, взял с этажерки книгу и снова сел, скрипнув стулом. Он лишь делал вид, что собирается читать, на самом деле и не думал.

Гость не видел названия книги, спросил:

— Что читаешь?

Тот ответил:

— «Остров сокровищ».

— А, знаю. Нравится?

— Фантазия… — пожал парнишка плечами, и Саша не понял, любит он фантастические книги или нет. — Ты не здешний? — спросил парнишка, видно уловив что-то незнакомое в Сашином выговоре.

— Нет, — неохотно признался Саша, боясь, как бы он не начал расспрашивать.

Парнишка и верно спросил:

— А откуда приехал?

Саша махнул рукой и неопределенно кинул в ответ:

— Да издалека… С Севера.

Тот не отстал:

— Из города?

— Почти. — И чтоб отвлечь его от расспросов, Саша сам поинтересовался: — Минск очень красивый?

— А ты в центре был?

— Да мы ж только с поезда.

— Хочешь, я тебе покажу?

— Ладно… Потом, — согласился Саша.

— А там, откуда ты приехал, река есть?

— Есть. Северная Двина.

— Северная Двина?! Я знаю — по географии проходили. Она широкая?

— Еще бы!

— Ты переплываешь?

Саша усмехнулся:

— Не пробовал.

— Я обязательно попробовал бы.

— Приезжай. Попробуй. — Но, сказав это, Саша спохватился: будто он приглашает его в гости.

— Я еще никуда-никуда не ездил! Только в пионерский лагерь. Это совсем близко. Даже не на поезде… Ты пионер?

— Комсомолец.

— Здорово! А мне еще три года в пионерах торчать… Хорошо, что ты остался, а то одному скучи-ища!..

Саша недобро подумал: «Тебе хорошо, а мне что-то не очень. Лучше бы я с мамой пошел. Она, наверно, уже разыскала…» Напрашивалось слово «папу», но у Саши вдруг обострилась обида на отца за то, прежде всего, что он вместо него, Саши, завел себе вот этого болтливого…

Он пожалел, что не знает его прозвища, и стал гадать, какое дали бы ему в их школе. Самого Сашу ребята называют Сашкой Беляшом. «И он белый, как я. Было бы, пожалуй, два Беляша, только имена и фамилии разные… Фамилии разные?! — Для него было как открытие: — Он же мой брат! Он ведь сказал — Федяев!»

— Это ты со своей мамой приехал? — продолжал расспрашивать Сашу парнишка.

— Да.

— А ей зачем мой папа?

«Хитрый какой! — подумал Саша. — Так я и сказал! Дожидайся…» Хотел промолчать, но настырный собеседник уперся в него взглядом и ждал.

— Просто так… поговорить… Знакомые… — ответил Саша как можно равнодушней, встал и подошел к окну. Увидел — из подъезда напротив вышла девочка с большой лохматой собакой на поводке.

— Алка с Пуршем, — пояснил оказавшийся рядом младший Беляш. — Разве это собака! Дворняга чистокровный! — должно быть, повторил он слова кого-то из взрослых. — Вот у папы собака была! Ахтой звали. Сторожевая. Умная-разумная! Она… Сейчас фото покажу. — Он вытащил из-под книг с этажерки альбом и начал листать. — Вот. Это мой папа, а это Ахта. Только фото пожелтело — старое… Она раз полицая так сцапала — он ревмя ревел!.. Тогда у папы еще обе ноги целы были…

— А теперь у него разве?.. — горячо выдохнул Саша и прикусил язык: «Вдруг он догадался, что его папа — мой папа?»

— Одна здоровая, а другая — протез, — довольный, что гость боится страшных историй, ответил парнишка.

Саша, разглядывая снимок, не понял, кем тогда был его отец, и решил выяснить:

— Он партизаном был?

— Знаешь какой он храбрый? Ты не знаешь… И моя мама была в партизанах. Мама папе жизнь даже спасла.

— В войну? — Саше хотелось услышать об отце то, чего не могла рассказать и не знала мать.

— А когда ж? Конечно в войну. Тогда на партизанский отряд налетели фашисты. Много-много. А партизаны не струсили. Штыками кололи, гранатами глушили их… Потом дальше в лес ушли. Через болото. Мама узнала, что папа упал, когда от фашистов уходили, и там, в лесу, остался. Она еще не знала — раненый или мертвый… Побежала обратно. А он был живой. Крови много из раны вытекло. Из ноги. Мама всю ночь тащила его. А там сначала близко-близко фашисты были. Стреляли, пускали ракеты. Мама ничего не побоялась… Папу потом на самолете увезли. Ногу врачи отрезали. По колено…

Саше стало жаль папу и обидно на этого минского брата за то, что папа ему, а не Саше рассказывал, как он воевал.

— Хочешь — смотри. — Парнишка придвинул Саше альбом, будто догадался, что гость сгорал от нетерпения узнать все, что там таилось интересного и неведомого. — Тебя как звать?

— Александром.

— И меня! Два Сашки… Вот здорово! У нас во всем четвертом классе Сашек — один я.

— А у нас даже три, — вставил старший Саша и с горечью подумал: «Даже имена одинаковые».

— Ты в котором учился?

— В седьмом.

— Перевернем… Это мы с папой в нашем сквере. Женька соседский снимал. Подхалтурил. А тот я чикнул. За город ездили. Тоже недодержка.