Чтиво - [60]
Женщина опустила бадью на пол и шумно выдохнула, потирая поясницу.
— Спасибо, — сказал Пфефферкорн.
Горничная сделала книксен.
— Не стоило беспокоиться, — сказал он.
Жулкова жена уставилась в пол.
— Право, не стоило, — сказал Пфефферкорн.
Женщина подняла голову, на долю секунды их взгляды встретились. Потом она вышла из камеры.
В мешке лежали полотенце, мочалка и брусок зловонного мыла. Полотенце и мочалка оказались копией тех, что были в «Метрополе». Пфефферкорн разделся, оставив штаны и трусы на левой прикованной ноге. Стоя над сливом, окатился водой. На секунду он позволил себе вообразить, что мыло — это покрытый дубнием сверхпрочный контейнер, в котором найдутся оружие или ключ. Но брусок лишь измылился в пену.
96
Пфефферкорн приступил к работе.
Было нелегко. Во-первых, он и впрямь был паршивым поэтом. Еще в школе забросил этот жанр. Помимо того, конструкция «Василия Набочки» оказалась невероятно жесткой. Каждая песнь в девяносто девять строк разбивалась на девять строф из одиннадцати строчек одиннадцатистопным хореем в размере ABACADACABA, причем в первой, второй, пятой, седьмой, десятой и одиннадцатой строках имелись тройные внутренние рифмы. Мудреность злабского языка заключалась в том, что со времен Зтанизлаба Цажкста формы мужского, женского и гермафродитного среднего рода, а также система склонений бессчетно видоизменялись. В результате простенькая фраза «Он искренне его любил, ибо с давних пор тот был его любимцем» в том или ином из тысяч вариантов могла читаться как «Она искренне его любила, ибо уже давно была его любовницей», или «Они искренне друг друга любили, ибо тот многажды бывал его дядей», или «Возможно, любовь ее была непритворна, ибо с самого вторника он не одаривал это ласками». Ничего удивительного, что этакая путаница распалила вражду. Нашлось объяснение и столь долгой популярности поэмы: как всякое великое произведение, она обладала свойством, позволявшим каждому поколению по-новому ее прочитывать, — в ней отсутствовал смысл.
Еще одной серьезной помехой были беспрестанные визиты Жулка. Только Пфефферкорн соберется на очередную неудачную попытку, как слышит стук костяшек по прутьям решетки. Все ли удобно? — спрашивал премьер-министр. Не надо ли еще бумаги, ручек или книг? Не могут ли он или его жена как-то облегчить тяжкий труд маэстро? Все это служило лишь прелюдией к допросу, который Жулк, безмерно заинтересованный творческим процессом, учинял Пфефферкорну. Когда лучше пишется? На рассвете? Глубокой ночью? После сытного обеда? Легкой закуски? Натощак? А напитки? Какие предпочтительнее, с газом или без? Как лучше думается — лежа, стоя или сидя? С чем сравнимо сочинительство? Будто вкатываешь камень в гору? Гребешь на лодке? Восходишь по лестнице? Ловишь сачком бабочку?
Все скопом, отвечал Пфефферкорн.
Дневная стихотворная производительность была невысока. Прочее время Пфефферкорн изнывал от тоски. Кроме Жулка он видел только его жену, которая пресекала все попытки завязать разговор. Почти все время Пфефферкорн был один. Люминесцентная трубка горела круглосуточно. Отсутствие окон сбивало со счета времени, погружая в полудрему. Взбадриваясь, Пфефферкорн отжимался, качал пресс, делал «разножку» и приседания. Гремя цепью, исполнял бег на месте. Из трещин в потолке мысленно составлял карту мира. Шариковыми ручками местного производства, истекавшими пастой, играл на прутьях решетки, как на ксилофоне. В венерическом календаре отмечал прожитые дни. Неумолимо приближался триппер. Прижавшись ухом к стене, Пфефферкорн пытался уловить отголосок внешнего мира. Температура в камере наводила на мысль, что узилище расположено глубоко под землей. Интересно, какова вся тюрьма? Воображение рисовало бесконечный ряд камер, в которых плененные литераторы корпят над завершением поэмы. Я повидал таких, как вы. В живых никто не остался. Писательский скит хуже не придумаешь.
Шел седьмой день плена. Оторвавшись от работы, за решеткой Пфефферкорн увидел премьер-министра, который, заложив руки за спину, покачивался с пятки на носок. Жулк хотел что-то сказать, но передумал и молча бросил в камеру бумажный шарик, подскочивший к ногам узника.
Пфефферкорн развернул смятый листок с неразборчивыми каракулями, сплошь в исправлениях и вставках, и хмуро взглянул на визитера.
Жулк поклонился:
— Сэр, вы — первый читатель.
Оказалось, он представил собственное видение финала поэмы. Не дождавшись противоядия, царь умирает, и убитый горем царевич Василий, отрекшись от престола, передает царские земли народу. Он ведет жизнь простого человека — возделывает поля и пасет коз, обретая спасение в ручном труде, — и в конце концов находит упокоение под чахлым деревом на лугах Западной Злабии. Тяжеловесное, поспешное и неумелое творение. Худшая разновидность агитпропа. Надуманный сюжет, смутные образы, ходульные персонажи.
— Чудесно, — преподавательским тоном сказал Пфефферкорн.
Жулк нахмурился:
— Неправда.
— Честно. Даже не понимаю, зачем я-то вам понадобился.
— Это гадко, мерзко, оскорбительно для глаза и уха. Прошу вас, вот что надо сказать!
— Нет-нет, весьма… живенько.
У Джозефа Гейста наступила черная полоса. Научный руководитель выставила его из аспирантуры, а подруга – из квартиры. Он остался без крыши над головой и без любимых книг. Рюкзак с жалкими пожитками за спиной да голова Ницше под мышкой – вот и все имущество молодого философа. Но жизнь снова поворачивается к нему лицом – точнее, газетой с необычным объявлением, которое кажется Джозефу очень интригующим…Новый роман автора «Гения», полный литературной игры, перекличек с Достоевским и Ницше и обаятельной иронии, – это изысканный триллер с завораживающим сюжетом о выборе, который мы совершаем, и его последствиях.
Джейкоб Лев – бывший ученик иешивы, бывший студент Гарварда, бывший детектив, а ныне сотрудник транспортного отдела лос-анджелесской полиции, а также алкоголик, страдающий депрессией. Джейкобу невыносимо расследовать убийства, поэтому он больше не работает в убойном отделе, а корпит над анализом дорожных пробок. Жизнь его отчаянно скучна. Но в один странный день на него лавиной обрушиваются подозрительные события. Поутру в его квартире обнаруживается умопомрачительно красивая женщина – непонятно, откуда она взялась, и непонятно, куда вскоре делась.
«Гений» — это детектив и в то же время гораздо больше, чем детектив. Литературный уровень «Гения» приятно удивит даже самого придирчивого ценителя хорошей прозы. Джесси Келлермана сравнивают с Джоном Фаулзом, и в этом есть доля истины. Изощренные, таинственные сюжеты в его романах сочетаются с высочайшим литературным стилем и философской глубиной.Итан Мюллер — галерист. Однажды к нему в руки попадают рисунки художника Виктора Крейка, долгие годы жившего затворником, а недавно бесследно исчезнувшего. Рисунки настолько совершенны, прекрасны и страшны одновременно, что даже опытный и циничный торговец искусством попадает под их обаяние.
Джесси Келлерман, автор «Гения», «Философа» и «Зноя», продолжает увлекательную игру в жанры и бестрепетно ступает на территорию Альфреда Хичкока и его последователей. «Беда» — классический триллер с ироничным подтекстом. И вновь Келлерман демонстрирует виртуозное владение сюжетом и умение заставить читателя затаить дыхание до того момента, пока не будет дочитана последняя страница.Молодой идеалист, студент медицинской школы Джона с головой погружен в освоение профессии, его жизнь подчинена одной лишь учебе.
Скромная и застенчивая Глория ведет тихую и неприметную жизнь в сверкающем огнями Лос-Анджелесе, существование ее сосредоточено вокруг работы и босса Карла. Глория — правая рука Карла, она назубок знает все его привычки, она понимает его с полуслова, она ненавязчиво обожает его. И не представляет себе иной жизни — без работы и без Карла. Но однажды Карл исчезает. Не оставив ни единого следа. И до его исчезновения дело есть только Глории. Так начинается ее странное, галлюциногенное, в духе Карлоса Кастанеды, путешествие в незнаемое, в таинственный и странный мир умерших, раскинувшийся посреди знойной мексиканской пустыни.
В динамичном подростковом триллере Пола Блеквела «Подводное течение» Кэллум Харрис выживает после падения в водопад, но придя в себя, парнишка понимает, что его жизнь кардинально отличается от той, которая была раньше. Его родители разошлись, а теперь они снова вместе. Брат Коул был звездой футбола, а теперь он парализован. И сам Кэллум, который всегда был тихим и непопулярным пареньком, внезапно становится накачанным спортсменом, за которым увиваются сразу две сексуальные девчонки. Есть еще одно отличие, которое стоит всех прочих вместе взятых — бывший лучший друг Кэллума хочет его убить.
Найти отличную работу в разгар кризиса, разве это не удача? Переехать в большой и комфортный дом, разве это не радость? Прикоснуться к тайне, разве это не приключение? Как оказалось, не всегда.
ВЫ ВИДЕЛИ ЭТУ ДЕВУШКУ? В городке Ган-Крик, штат Невада, в самый разгар страшной бури бесследно исчезает девушка-подросток. Вторая за девять лет. Похожие случаи. Похожие обстоятельства. Только в прошлый раз девушку нашли. Мертвую, в колодце рядом с рекой, служащей источником городского водоснабжения. Убийцу так и не поймали. По мере того, как маленький городок мобилизуется и начинает поиски недавно пропавшей Дженнифер Томас, на первый план выходит один подозреваемый. Но делал ли он это? Или здесь замешано что-то еще? Что-то, чего никто не мог и представить? Для подруги Дженнифер, Кэсси Карлино, самое худшее еще впереди.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Вы прошли ПЕРЕРОЖДЕНИЕ. Вы встретили ДВЕНАДЦАТЬ. Войдите же в ГОРОД ЗЕРКАЛ ради окончательной расплаты. Город, в котором выживших ждет второе пришествие невыразимого зла. Двенадцать были уничтожены 20 лет назад, и ужасающий век тьмы, обрушившейся на мир, закончился. Оставшиеся в живых постепенно выходят из убежищ. Они мечтают об обнадеживающем будущем и полны решимости построить общество заново. Но далеко, в мертвом мегаполисе, ждет он: Зиро. Первый. Отец Двенадцати. Мучения, которые разрушили его человеческую жизнь, преследуют его, и ненависть, порожденная его перерождением, горит ярко.