Чм66 или миллион лет после затмения солнца - [43]
При всем этом Таня представала вопреки разговорам о ней, девчонкой романтической. Она отдавала себе отчет в своей притягательности и что это могло принести ей, но при этом, казалось мне, внутри себя оставалась мечтательным ребенком.
Я был не один, не заговаривал с ней, а она на меня внимания не обращала. Конечно, знай, она чей я брат, она бы обратила на меня внимание. "Но дело не в этом". Сколько я не приходил в цековский двор, ни разу не видел 2-85. Она отличница и наверняка усиленно занимается, а Батальщикова вместо того, чтобы делать уроки, задирала незнакомых пацанов.
Связь Шефа с Таней прекратилась после того, как к нам домой пришел отец с матерью Батальщиковой. Шестиклассница несколько раз не ночевала дома и призналась родителям, что была с Шефом.
Старший Батальщиков мужик серьезный, работник Комитета партийного контроля не грозил, но напомнил о разнице в возрасте между студентом-первокурсником и шестиклассницей и что может за это быть.
Шеф все понял и перестал ходить в 28-ю школу.
Шеф, Доктор, Женька Макарон и Большой на катке "Динамо" подрались с боксерами. Полутяжи, призеры чемпионата Вооруженных сил страны покромсали наших беговыми коньками.
Больше всех досталось Шефу. Ему в нескольких местах пробили голову. Пролежал он в больнице недели три.
Большой это Эдька Шалгимбаев, друг детства Шефа. Боксер, известный хулиган с КИЗа. Шеф и Большой учились вместе до 4-го класса. У Эдьки в банде ребята не промах. Мертута, Лиманский и другие сорвиголовы. За Большим по пятам ходила недобрая молва: знающие его люди говорили, что с ним всегда надо быть начеку. За одно неосторожное слово можно было крепко схлопотать от него.
Пока Шеф лежал в больнице в нашей детской день-деньской стал пропадать паренек с пушистыми ресницами по имени Искандер. Юнец учился в девятом классе, и в родной школе и в центрах был хорошо известен.
Искандер схож с Шефом. Схож в том, как, не раздумывая, бросался на защиту кентов. В школу симпатичный паренек не ходил, что и побудило нашего Валеру спросить его:
– Ты откуда знаешь Нуртаса?
– А через Эдика Акинжанова.
Эдик Акинжанов известный в центре хулиган, про которого родители много чего слышали.
Папа отдал должное честному ответу Искандера, сказав про Акинжанова:
– Тоже хороший мальчик.
Дрался Искандер не очень. Однако разозленного Искандера невозможно остановить. Псих. Навернуть трубой или топориком для
Искандера было, что два пальца оплевать.
Про топорик специально упомянуто.
Ветераны шпанюковского движения снарядили Доктора смотаться в
Чимкент за планом. План он привез, но анашу разбазарил: раздал по
Кентам и собутыльникам, большую часть по пьянке подарил неизвестному.
Ветераны задали брату хорошую трепку. С перебинтованной головой
Доктор отлеживался неделю.
Шеф, Коротя, Искандер с утра вылавливали ветеранов. Никого не нашли, напились и разошлись по домам. Вместо того, чтобы идти отдыхать, Искандер продолжил поиски в одиночку. На Броду он погнался за Аляем (парнем с Кировских домов) с кухонным топориком в руке.
Аляй забежал в ЦГ (центральный гастроном), Искандер за ним. Очередь в винном отделе заволновалась.
Аляй затерялся в толчее. Искандеру стало все равно кого крошить и с криком "Убью!" он врезался в очередь. Его скрутили и в ожидании милиции Искандер плевался и грозился поубивать всех насмерть.
Началось следствие и до суда мальчик из 25-й школы ходил под подпиской о невыезде.
Хорошая новость – дядя Боря получил назначение в Москву на должность заместителя постпреда республики. Возник вопрос с алма-атинской квартирой. С новым назначением дядя получил и новые возможности обходить порядки. Квартиру он переоформил на тетю Шарбану.
Шарбанка, как ее звали братья, перевезла мужа и детей из под
Павлодара в центр Алма-Аты.
Дяде Боре дали пятикомнатную квартиру в центре Москвы, поставили на обслуживание в ХОЗУ Совмина СССР.
"Но дело не в этом". Переезд дяди породил надежды побывать наконец в Москве.
Нэля училась в Московском институте стали и сплавов. На четвертом курсе взяла академический, приехала в Алма-Ату и несколько месяцев работала на кафедре тяжелых цветных металлов.
"Там-то я и накнокал мою пацанку". – вспоминал Доктор.
В женщинах Доктор на первое место ставил груди, которые он называл документами.
– Вчера я поймал бабу во-от с такими документами! – показывал он руками, какие груди ему посчастливилось приласкать.
Когда заходил разговор о женщинах, он первым делом интересовался:
– Документы у нее в порядке?
Доктор дорожил любым случаем самолично проверить у кого какие документы. Ограничителя в нем не было.
О том, что он ходит к замужним соседкам по двору, Доктор не распространялся. Но народ все видит, все подмечает. Рано или поздно о проделках Доктора становилось известно и матушке.
– Ты зачем ходишь к матери Давида? – строго спросила Доктора Ситок.
Шеф, Джон и я переглянулись. Ни фига себе! Мама Давида
Болтянского серьезная женщина, супруга ценного инженера.
– Она попросила занести к ней белье со двора. – Доктор не отпирался.
– И что? – нахмурилась мама.
– Ну я и занес. – пожал плечами Доктор.
Шеф, Джон и я разбалделись. Мама прищурила глаза и еле заметно улыбнулась.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
Есть такая избитая уже фраза «блюз простого человека», но тем не менее, придётся ее повторить. Книга 40 000 – это и есть тот самый блюз. Без претензии на духовные раскопки или поколенческую трагедию. Но именно этим книга и интересна – нахождением важного и в простых вещах, в повседневности, которая оказывается отнюдь не всепожирающей бытовухой, а жизнью, в которой есть место для радости.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.