Чиж. Рожден, чтобы играть - [64]

"Разные" так понравились ганноверцам, что их попросили сыграть сольный концерт. На него Чиж пришел в новых ботинках, купленных на выданный гонорар. Это были башмаки из комбинированной черно-коричневой кожи, прочные и красивые.[77] (Особый кайф заключался в том, что Чиж, как и Ленин, носит неходовой 38-й размер, который в советских магазинах встречался крайне редко). Оставшиеся семьдесят дойчмарок он привез в Харьков — дома, как обычно, не было ни копейки.

Кстати, через месяц Scorpions, которых харьковчане так и не встретили на ганноверских улочках, нанесли повторный визит в Москву (в 1989 году они уже дали концерт в Лужниках). Беседуя с бывшим лидером КПСС М.Горбачевым, монстры тевтонского рока пошутили: "Наши предки пришли сюда с танками, а мы — с гитарами!".

В этой шутке была только доля шутки. После развала СССР начался музыкальный Drang nach Osten — на пост-советское пространство хлынул поток западных пластинок, видео- и аудиокассет. Этот девятый вал грозил утопить всех отечественных исполнителей.

В независимой Украине были свои нюансы. Первое время здесь случались национальные перехлесты: петь на русском считалось непатриотичным. (Впрочем, в Харькове проблема «западэнщины», насаждения украинского языка, так остро никогда не стояла).

Но главная проблема была в другом. Перефразируя слова Александра Гениса о советском арт-андеграунде, можно сказать, что вплоть до перестроечного времени сов-рок совершал героические усилия, чтобы удержаться на наклонной поверхности, по которой СССР скатывался к остальному миру. Август 91-го наступил рокеру на пальцы — руки разжались, и советский рок упал в пропасть… Кончилась социальность. Рокеры перестали бичевать «совок». Песни стали другими. Может быть, музыкальней.

Отныне рок-музыка стала жить по законам рыночной экономики. Об этом еще весной 1991-го предупреждала "Комсомольская правда": "Из рока нельзя вычесть понятия шоу, проблемы аппаратуры, зала, системы рекламы и торговли и еще тысячи мелочей. Нужен профессионализм и профессионалы".

1992: "ЦЫГАНСКАЯ СЛОБОДКА"

"Богема — материально не обеспеченные люди свободных профессий, ведущие легкомысленный и беспорядочный образ жизни; узкий индивидуализм и распущенность — их характерные особенности"

(Из советского словаря).

Прошедший 1991 год был для «РЛ» весьма бурным: масса событий, масса впечатлений. На его исходе, 19-го декабря, Чернецкому сделали в Питере сложнейшую хирургическую операцию. С этого момента тяжело, но уверенно он пошел на поправку.

— Первые годы с Чижом, с 89-го по 92-й, это были годы самой сумбурной, самой беспечной жизни "Разных людей", — говорит Чернецкий. — Причем, я то играл в группе, то не играл, это было неважно, несущественно — группа сама по себе была самодостаточна. И телега "Разных людей" все равно продолжала катиться…

Но в 1992 году колеса «телеги» основательно увязли. Экономический кризис в бывшем Союзе заставил людей надолго позабыть о зрелищах. Посещаемость концертов катастрофически упала. Если раньше у «РЛ» случались гастроли, за которые платили хотя бы мизерные гонорары, то теперь группу никуда не приглашали. Все парни имели семьи, и это заставляло думать о деньгах. Паша Михайленко занялся продажей стиральных машин и утюгов, Клим — препарата «Гербалайф», Леша Сечкин стал «челночить» в Польшу. Музыка отошла на второй план. Как тогда казалось — временно.

Семья Чиграковых переживала свои трудности: из "Тихого уголка" пришлось съехать — хозяину срочно понадобилась квартира. Чтобы снимать новое жилье, Чиж снова стал играть халтуры. На этот раз — с цыганской семьей Карафетовых, которые «перекупили» его у еврея Лившица. ("Один корифей свадебного искусства, — рассказывал Чиж, — звонит другому и говорит: "Здравствуй, Леня! Мне нужен толковый клавишник, у тебя нет?". Проходит неделя, первый звонит второму и говорит: "Знаешь, пожалуй, я его себе оставлю. Я ему больше платить буду").

Карафетовым был нужен клавишник, который умел бы мгновенно подхватывать любую незнакомую мелодию. На цыганских свадьбах этот навык был особенно важен: горячие «ромалэ», делая заказ музыкантам, не умели долго ждать. "Въезжать в тему" нужно было сходу, — подтверждает Чиж. — Пока в морду не дали".

В марте 1992-го Карафетовы помогли Чиграковым перебраться в т. н. "цыганскую слободку" на окраине Харькова. Своей запущенностью этот район мог бы посоперничать с Гарлемом. Вокруг стояли пустые и полу-пустые дома в стиле «баракко», предназначенные под снос. В квартире на первом этаже, куда вселили Чижа с Ольгой, не было горячей воды, постоянно барахлило отопление и горела всего одна лампочка, которую на длинном шнуре переносили по мере надобности из комнаты в кухню, из кухни — в туалет. Но зато проживание в этой халупе было бесплатным. (К тому же именно здесь, в слободке, Чиж написал немало песен, которые, как принято говорить, вошли в его "золотой репертуар").

На следующий после переезда Чиж уехал «обслуживать» очередную свадьбу. Беременная Ольга осталась наедине с грудой нераспакованных вещей.

— А 8-го марта, — вспоминает она, — по телеку показали «Красотку», эту жизнь американскую. Я сидела немытая, потому что воды не было. Есть тоже было нечего, в магазине продавали только хлеб. И что-то там на кухне происходит — шур-шур-шур…