Читаю «Слово о полку...» - [21]
Встречаются приметы с загадочным, намеренно затемненным смыслом: если посмотришь на гриб, он засыхает... Это чистая выдумка, но ее второй смысл — ранимость природы, отзывчивость на действия человека.
Приметы, которые дошли до нас, большей частью — перепроверенные наблюдения многих поколений, иначе эти наблюдения канули бы в забытье. Ворона чистит клюв — к плохой погоде. Собака ест траву — к тому же. Черви выползают после дождя — к теплу. Черви глубоко в земле — к холоду. Рыба вдруг перестает клевать — к резкой перемене погоды. Красный закат — к ветру. Дым поднимается столбом — к вёдру. Цвет костра бледный — к ненастью. «Волосатая» туча — к дождю. «Буйный дождь» — недолгий. Знание этих примет уберегло многих людей от опасности и от болезни, даже от смерти. Помогло вовремя закончить работу или отложить ее, чтобы не начинать все сначала.
Мы получаем от синоптиков прогнозы погоды, но ни один синоптик не подскажет, когда сеять овес, а раньше голой спиной прижимались к земле и говорили: «рано» или «в самый раз»...
С детства меня тянуло к воде, к реке, добирался на попутных машинах в глухие места, ночевал у незнакомых людей — в хатах, на сеновалах, в сараях. В разных селах часто слышал от хозяек: «Не спи на закате».
Спрашивал: «Почему?»
Отвечали: «Испугаешься, заболеешь...»
Человек привык засыпать в темноте и открывать глаза при свете утра. Засыпающий на закате закрывает глаза при свете и... открывает во тьме. В миг пробуждения мы особенно беззащитны. Еще в забытьи наши рефлексы, опыт, защитная реакция. Проснувшись во тьме, человек не может понять, почему темно, и раньше чем вспомнит и объяснит сам себе, испугается. К тому же во время «угасания» светила (в час между вороном и совой) одни силы природы слабеют, другие — оживают; на беззащитного во сне человека этот перепад оказывает мощное давление — и космос, и земля. Луна, как насос вытягивающая воду из заливов, обилие кислорода, быстро остывающие камни, резкие запахи ночных растений... Все это обостряет или угнетает психику, ты просыпаешься с тоской и тревогой — без причины...
Наблюдение природы, нравственные законы, психологические опыты живут в народных приметах. Рассыпанная соль — к ссоре... Это ведь не просто суеверие. Солонку опрокидывает чаще всего пьяная рука, когда мозг плохо управляет движениями. А где пьяный стол, там и ссора.
Два человека, два друга, идут по тропе. У них на пути дерево. Они обходят его с одной стороны, соблюдая примету. А если обтекут его с разных сторон — поссорятся... И в этой, казалось бы суеверной, примете есть благородный смысл — миролюбивый. Желание найти согласие в действиях, не дать чему-то или кому-то оказаться между ними — разгородить, вбить клин, рассорить. Собирание примет вовсе не обязывает их соблюдать, но приоткрывает глубины сознания человека в разные времена. В приметах живет сокровенный опыт народа; некоторые вошли в пословицы и поговорки, но бóльшая часть осталась бездомной, то есть без книги, которая будет тем полнее, чем раньше фольклористы соберут и запишут. Удивительно мудрые приметы помогают нам сохранить надежду, раздражение перевести в смех, зло превратить в добро.
Разбилась дорогая ваза — к счастью.
Женщина с полным ведром перешла дорогу — к удаче.
А если приметы не сбываются, в этом уже не всегда их вина. Если река отравлена, никакие приметы не помогут рыбаку. Если кислотные дожди упали на лес, не помогут надежные приметы, грибов не найдешь...
Не обязательно ученые — книгу примет могли бы собрать школьники. И ни одно издательство от такой книги, думаю, не откажется.
Обесисе сине мгле...
Колдовская непереводимая строчка. Переводится только ее смысл (ухватился за синее облако), а звук ускользает и ритм меняется. Черпаешь воду решетом, накрываешь ладонями блики, рыбачишь дырявым неводом... Обесисе сине мгле!
Поэты, как мелиораторы, загоняли «Слово» в классический размер, спрямляли извилистый блеск стихии, оснащали обязательной рифмой. И река становилась каналам...
Молитва переводчика: иди на всплеск, на звук, стань гибким как змея, текучим как вода, как птица — обопрись о воздух!
Три года я искал одну букву. Читатель даже не заметит ее или подумает, что так было.
В «Слове»:
В дословном переводе:
Пропало созвучие (кают — Каялы), и строка провисла. Смириться с потерей — повторить дословный перевод. Придумать классическую рифму—нарушить органику «Слова», где свободно аукаются гласные и перекликаются согласные.
Перевод был напечатан, и только через три года я нашел спасительную букву — «и»...
Строка стала на крыло.
У меня часто спрашивают, как я переводил «Слово», зачем?
Вот ты подходишь к реке и видишь круги от всплесков язей. Их много, они волнуют. Река — живая...
Вот ты развел костер, посмотрел на реку — круги расходятся в другом месте. Но если их много, картина не меняется, — река живая...
Потери неизбежны, но если в одном месте ты потерял, в другом должен возместить «круги» и «всплески», создать звуковой мираж в духе автора.
Юношеская жажда жизни, любовь к людям труда, нетерпимость ко всякой фальши, раздумья, сомнения, переживания молодого человека, непримиримость к «равнодушно живущим на этой прекрасной земле» — вот о чем говорит поэт в своем первом сборнике стихов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.
Пособие для студентов-заочников 2-го курса исторических факультетов педагогических институтов Рекомендовано Главным управлением высших и средних педагогических учебных заведений Министерства просвещения РСФСР ИЗДАНИЕ ВТОРОЕ, ИСПРАВЛЕННОЕ И ДОПОЛНЕННОЕ, Выпуск II. Символ *, используемый для ссылок к тексте, заменен на цифры. Нумерация сносок сквозная. .
В книге П. Панкратова «Добрые люди» правдиво описана жизнь донского казачества во время гражданской войны, расказачивания и коллективизации.
В книге сотрудника Нижегородской архивной службы Б.М. Пудалова, кандидата филологических наук и специалиста по древнерусским рукописям, рассматриваются различные аспекты истории русских земель Среднего Поволжья во второй трети XIII — первой трети XIV в. Автор на основе сравнительно-текстологического анализа сообщений древнерусских летописей и с учетом результатов археологических исследований реконструирует события политической истории Городецко-Нижегородского края, делает выводы об административном статусе и системе управления регионом, а также рассматривает спорные проблемы генеалогии Суздальского княжеского дома, владевшего Нижегородским княжеством в XIV в. Книга адресована научным работникам, преподавателям, архивистам, студентам-историкам и филологам, а также всем интересующимся средневековой историей России и Нижегородского края.
В книге финского историка А. Юнтунена в деталях представлена история одной из самых мощных морских крепостей Европы. Построенная в середине XVIII в. шведами как «Шведская крепость» (Свеаборг) на островах Финского залива, крепость изначально являлась и фортификационным сооружением, и базой шведского флота. В результате Русско-шведской войны 1808–1809 гг. Свеаборг перешел к Российской империи. С тех пор и до начала 1918 г. забота о развитии крепости, ее боеспособности и стратегическом предназначении была одной из важнейших задач России.
В числе государств, входивших в состав Золотой Орды был «Русский улус» — совокупность княжеств Северо-Восточной Руси, покоренных в 1237–1241 гг. войсками правителя Бату. Из числа этих русских княжеств постепенно выделяется Московское великое княжество. Оно выходит на ведущие позиции в контактах с «татарами». Работа рассматривает связи между Москвой и татарскими государствами, образовавшимися после распада Золотой Орды (Большой Ордой и ее преемником Астраханским ханством, Крымским, Казанским, Сибирским, Касимовским ханствами, Ногайской Ордой), в ХѴ-ХѴІ вв.