Читайте старые книги. Книга 1 - [58]

Он решил обратиться за помощью к судье и, как только принцы въехали в столицу, обвинил их в краже. Судья приказал взять их под стражу и начал разбирательство. Император, узнав, что обвиняемые — юноши благородной наружности и, судя по всему, знатного происхождения, повелел привести их к себе; призвал он также и погонщика, чтобы услышать от него, как было дело. Погонщик рассказал все, что знал, и император, сочтя принцев виновными, обратился к ним с такой речью: ”Вы заслуживаете казни, но я милосерден и подарю вам жизнь, если вы вернете украденного верблюда, если же вы этого не сделаете, вас ждет позорная смерть". — "Государь, — отвечали принцы, — мы странствуем по свету, дабы узнать обычаи и нравы разных народов; мы начали с вашей страны и на дороге встретили погонщика, который спросил нас, не видали ли мы случайно верблюда, которого он потерял. Хотя мы не видели верблюда, мы в шутку ответили, что видели, а чтобы погонщик поверил, перечислили ему приметы потерянного животного. Не найдя верблюда, погонщик решил, что мы его украли, и потому мы оказались в тюрьме. Вот, государь, как было дело, и если это ложь, мы готовы умереть самой позорной смертью”. Император, не в силах поверить, что принцы могли так точно угадать приметы верблюда, сказал: "Вы не колдуны, и раз вы так точно назвали шесть примет верблюда, значит, вы его украли; выбирайте одно из двух: либо вы вернете верблюда, либо умрете”. Сказав это, он приказал отвести принцев в тюрьму и закончить разбирательство.

Тем временем сосед погонщика нашел заблудившегося верблюда и привел его к хозяину. Погонщик очень обрадовался верблюду, но устыдился, что юноши страдают без вины из-за его навета; он бросился к императору и стал умолять его отпустить пленников. Император тотчас отдал приказ об их освобождении; призвав принцев во дворец, он сказал, что рад убедиться в их невиновности и очень сожалеет, что обошелся с ними так сурово. Затем он пожелал узнать, как удалось принцам так точно описать животное, которого они никогда не видели. Старший сказал: ”Я понял, государь, что верблюд крив, потому что скверная трава по одну сторону дороги, которой он шел незадолго до нас, была вся выщипана, а гораздо более густая и сочная трава по другую сторону дороги осталась нетронутой; вот я и решил, что у верблюда только один глаз, иначе он никогда не променял бы хорошую траву на дурную”. Средний принц прервал его.”Я, государь, — сказал он, — понял, что у верблюда не хватает одного зуба, потому что он на каждом шагу оставлял непережеванные пучки травы, по длине совпадающие с зубом этого животного”.”А я, — сказал третий брат, — понял, что верблюд хром, потому что следы от одного из копыт не такие глубокие, как от остальных”. Ответы принцев пришлись императору по душе; ему стало любопытно узнать продолжение истории. Старший принц сказал: ”Я понял, государь, что верблюд гружен маслом и медом, потому что справа вдоль дороги сновало множество муравьев, лакомых до жира, а слева летали тучи мух, обожающих мед”. Средний продолжал: ”Я, государь, понял, что на верблюде ехала женщина, потому что в том месте, где верблюд опустился на колени, остался след женской туфельки и маленькая лужица; по резкому неприятному запаху женской мочи я догадался, откуда она”. ”А я, — сказал младший, — решил, что женщина эта в тягости, потому что заметил на песке отпечатки ее ладоней — только очень располневшая женщина будет, вставая, опираться на руки”. Император обласкал принцев, пригласил их погостить в его стране подольше, поселил их во дворце и всякий день виделся и беседовал с ними.

ВОЛЬТЕР[83]

Однажды, когда Задиг прогуливался по опушке рощицы, к нему подбежал евнух царицы, которого сопровождали еще несколько дворцовых служителей. Все они, видимо, находились в сильной тревоге и метались взад и вперед, словно искали потерянную ими драгоценную вещь.

— Молодой человек, — сказал ему первый евнух, — не видели ли вы кобеля царицы?

— То есть суку, а не кобеля, — скромно отвечал Задиг.

— Вы правы, — подтвердил первый евнух.

— Это маленькая болонка, — прибавил Задиг, — она недавно ощенилась, хромает на левую переднюю лапу, и у нее очень длинные уши.

— Значит, вы видели ее? — спросил запыхавшийся первый евнух.

— Нет, — отвечал Задиг, — я никогда не видел ее и даже не знал, что у царицы есть собака.

Как раз в это время, по обычному капризу судьбы, лучшая лошадь царских конюшен вырвалась из рук конюха на лугах Вавилона. Егермейстер и другие придворные гнались за ней с не меньшим волнением, чем первый евнух за собакой. Обратившись к Задигу, егермейстер спросил, не видел ли он царского коня.

— Это конь, — отвечал Задиг, — у которого превосходнейший галоп; он пяти футов ростом, копыта у него очень маленькие, хвост трех с половиной футов длины, бляхи на его удилах из золота в двадцать три карата, подковы из серебра в одиннадцать денье.

— Куда он поскакал? По какой дороге? — спросил егермейстер.

— Я его не видел, — отвечал Задиг, — и даже никогда не слыхал о нем.

Егермейстер и первый евнух, убежденные, что Задиг украл и лошадь царя, и собаку царицы, притащили его в собрание великого Дестерхама, где присудили к наказанию кнутом и пожизненной ссылке в Сибирь