Читайте старые книги. Книга 1 - [3]
Почему мы выбрали для перевода библиофильские сочинения Нодье? Ведь среди его современников были профессиональные библиографы, историки книги и коллекционеры очень высокого класса: Габриэль Пеньо, Жак Шарль Брюне, чуть позже Библиофил Жакоб (Поль Лакруа). Ответ, казалось бы, напрашивается сам собой: Нодье был талантливым писателем, а ведь всегда интересно, что думает о книгах писатель, особенно если он — мастер стиля, ироничный парадоксалист, выражающий свои мысли изящно и остроумно. Дело, однако, не только в этом. От прочих библиофилов его времени Шарля Нодье отличает одно весьма существенное свойство: его библиофильские работы гораздо шире рамок книговедения или библиофилии в собственном смысле слова.”Библиография, — писал он в 1815 году, — есть история наших открытий и гипотез, нашего ума и вкуса, а главное, наших безумств. Это наука, предмет которой неисчерпаем”[5]. Нодье был, если можно так выразиться, библиофилом-публицистом и, рассуждая о старых книгах, размышлял одновременно о настоящем и будущем родной страны (да и всего человечества). В основе его библиофильских статей лежала оригинальная историко-литературная и социальная концепция, которая, хочется верить, окажется для современного читателя не менее интересной, чем строго библиофильские суждения писателя о необрезанных полях и золототисненых переплетах. С этой концепцией нам и предстоит теперь познакомиться подробнее.
В первой трети XIX столетия библиофильство и библиография носили во Франции своеобразный характер. В послереволюционной Франции многим памятникам старины, начиная со средневековых замков и кончая книгами, грозила гибель: их скупали и нередко уничтожали люди, даже не подозревавшие об их ценности. Появилось даже новое ремесло — ”книжное живодерство”: ”специалисты” сдирали с книг богатые переплеты и пускали сафьян или телячью кожу на изготовление женских туфелек, а бумагу — ту, что получше, — на кульки для бакалейщиков (та, что похуже, снова попадала в чан бумажника и служила для изготовления картона). Нодье одним из первых начал ту борьбу за сохранение памятников французской культуры — и словесных, и архитектурных, и живописных, — которую вскоре продолжил его знаменитый современник Виктор Гюго. Едва ли не в каждой работе из тех, что вошли в настоящий сборник, Нодье призывает новых толстосумов, буржуа-нуворишей, обратить внимание на гибнущие книжные сокровища и иронизирует над теми, кто ценит одно лишь новое и не ощущает прелести старинных книг и старинных авторов.
До какой-то степени охране и возрождению литературы и книжного искусства прошлого служит любой каталог старых книг; Нодье не раз восславлял такие каталоги; свое уважение к их составителям он высказывает в рецензии на ”Учебник книгопродавца и любителя книг” Ж. Ш. Брюне>{1} и в статье ”О масонстве и тематических библиотеках”. Сам он, однако, каталогами не занимался, хотя и оставил нам описания своих книжных собраний. Достаточно сравнить ”Заметки об одной небольшой библиотеке” Нодье[6] с им же отрецензированным ”Учебником книгопродавца и любителя книг” Брюне и ”Рассуждением о выборе книг” Пеньо, чтобы увидеть разницу. Брюне и Пеньо — ученые, их интересует библиография и история книги как таковая: история изданий, раскрытие анонимов и псевдонимов, качество экземпляров и пр. Все это, разумеется, небезразлично и Нодье, но в первую очередь его влечет совсем иное — исторические судьбы и человеческие характеры, встающие за страницами редких старых книг.
В нашем сборнике представлены основные этапы ”библиофильского” творчества Нодье: 1812 год — первое издание книги ”Вопросы литературной законности”, рассказывающей, говоря словами русского критика О. Сомова, ”об уступке сочинений, о подменении имени сочинителя, <…> о вставках чужих сочинений, <…> о подделках, состоящих в точном подражании слогу известных писателей”[7]; 1820-е годы — статьи (в первую очередь рецензии) в периодической печати; 1829 год — книга ”Заметки об одной небольшой библиотеке” (рассказ о редких и любопытных книгах из собственного собрания); 1834 год — основание вместе с издателем и книгопродавцем Ж. Ж. Тешне журнала ”Бюллетен дю библиофил” и публикация в нем многочисленных библиофильских статей; наконец, 1844 год — посмертная публикация рассказа ”Франциск Колумна”. Как характерно и закономерно, что последним произведением Нодье оказалась эта ”библиографическая новелла”!
Нодье хорошо сознавал, что безмерная любовь к книгам, пренебрегающая содержанием ради формы (переплет, поля и пр.), — болезнь, мания; он не раз писал об этом, но так же часто признавался, сгущая краски, что сам страдает этим недугом. Поэтому неудивительно, что среди его суждений о книгах и изданиях есть высказывания резкие и, с современной точки зрения, несправедливые, — ведь всякая мания пристрастна. Так, Нодье был убежденным противником факсимильных переизданий; он считал, что они отнимают у коллекционера возможность гордиться сокровищами, равных которым нет ни у кого в целом свете. Однако некоторым идеям Нодье было суждено в издательской практике большое будущее. Например, он был убежденным сторонником и пропагандистом миниатюрных книг.”Я приветствую изобретательных издателей, которые <…> сумели поместить всех французских классиков в маленькие томики ин-октаво; поскольку воображение человеческое неиссякаемо и число книг растет с угрожающей быстротой, приходится соглашаться на миниатюрные библиотеки”, — писал он в 1814 году
После 18 брюмера молодой дворянин-роялист смог вернуться из эмиграции в родной замок. Возобновляя знакомство с соседями, он повстречал Адель — бедную сироту, воспитанную из милости…
Повесть французского романтика Шарля Нодье (1780–1844) «Фея Хлебных Крошек» (1832) – одно из самых оригинальных и совершенных произведений этого разностороннего писателя – романиста, сказочника, библиофила. В основу повести положена история простодушного и благородного плотника Мишеля, который с честью выходит из всех испытаний и хранит верность уродливой, но мудрой карлице по прозвищу Фея Хлебных Крошек, оказавшейся не кем иным, как легендарной царицей Савской – красавицей Билкис. Библейские предания, масонские легенды, фольклорные и литературные сказки, фантастика в духе Гофмана, сатира на безграмотных чиновников и пародия на наукообразные изыскания псевдоученых – все это присутствует в повести и создает ее неповторимое очарование.
Шарль Нодье — фигура в истории французской литературы весьма своеобразная.Литературное творчество его неотделимо от истории французского романтизма — вместе с тем среди французских романтиков он всегда стоял особняком. Он был современником двух литературных «поколений» романтизма — и фактически не принадлежал ни к одному из них. Он был в романтизме своеобразным «первооткрывателем» — и всегда оказывался как бы в оппозиции к романтической литературе своего времени.Первый роман Ш. Нодье «Стелла, или Изгнанники» рассказывает о французском эмигранте, нашедшем любовь в хижине отшельника.
Шарль Нодье — фигура в истории французской литературы весьма своеобразная.Литературное творчество его неотделимо от истории французского романтизма — вместе с тем среди французских романтиков он всегда стоял особняком. Он был современником двух литературных «поколений» романтизма — и фактически не принадлежал ни к одному из них. Он был в романтизме своеобразным «первооткрывателем» — и всегда оказывался как бы в оппозиции к романтической литературе своего времени.«Все вы… слыхали о „дроу“, населяющих Шетлендские острова, и об эльфах или домовых Шотландии, и все вы знаете, что вряд ли в этих странах найдется хоть один деревенский домик, среди обитателей которого не было бы своего домашнего духа.
Шарль Нодье — фигура в истории французской литературы весьма своеобразная. Литературное творчество его неотделимо от истории французского романтизма — вместе с тем среди французских романтиков он всегда стоял особняком. Он был современником двух литературных «поколений» романтизма — и фактически не принадлежал ни к одному из них. Он был в романтизме своеобразным «первооткрывателем» — и всегда оказывался как бы в оппозиции к романтической литературе своего времени.В романе «Жан Сбогар, история таинственного иллирийского бандита», словно в фокусе, сосредоточено все то новое в литературе, что так пленяло читателя 1820-х годов в произведениях романтиков.
Шарль Нодье — фигура в истории французской литературы весьма своеобразная.Литературное творчество его неотделимо от истории французского романтизма — вместе с тем среди французских романтиков он всегда стоял особняком. Он был современником двух литературных «поколений» романтизма — и фактически не принадлежал ни к одному из них. Он был в романтизме своеобразным «первооткрывателем» — и всегда оказывался как бы в оппозиции к романтической литературе своего времени.Максим Одэн, рассказчик новеллы «Адель», вспоминает о своем участии в деятельности тайного итальянского общества и о прекрасной мадемуазель де Марсан, которая драматично связала свою судьбу с благородной борьбой народов, сопротивлявшихся захватам Наполеона.
«В Верхней Швабии еще до сего дня стоят стены замка Гогенцоллернов, который некогда был самым величественным в стране. Он поднимается на круглой крутой горе, и с его отвесной высоты широко и далеко видна страна. Но так же далеко и даже еще много дальше, чем можно видеть отовсюду в стране этот замок, сделался страшен смелый род Цоллернов, и имена их знали и чтили во всех немецких землях. Много веков тому назад, когда, я думаю, порох еще не был изобретен, на этой твердыне жил один Цоллерн, который по своей натуре был очень странным человеком…».
«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».
«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».
«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».
Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...
Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.
В сборнике представлены основные этапы ”библиофильского” творчества Шарля Нодье: 1812 год — первое издание книги ”Вопросы литературной законности”, рассказывающей, говоря словами русского критика О. Сомова, ”об уступке сочинений, о подменении имени сочинителя, о вставках чужих сочинений, о подделках, состоящих в точном подражании слогу известных писателей”; 1820-е годы — статьи (в первую очередь рецензии) в периодической печати; 1829 год — книга ”Заметки об одной небольшой библиотеке” (рассказ о редких и любопытных книгах из собственного собрания); 1834 год — основание вместе с издателем и книгопродавцем Ж. Ж. Тешне журнала ”Бюллетен дю библиофил” и публикация в нем многочисленных библиофильских статей; наконец, 1844 год — посмертная публикация рассказа ”Франциск Колумна”.Перевод с французского О. Э. Гринберг, М. А. Ильховской, В. А. Мильчиной.Составление, вступительная статья и примечания В. А. Мильчиной.Перевод стихотворных цитат, за исключением отмеченных в тексте случаев, М. С. Гринберга.
Замечательные очерки одного из самых известных книголюбов и библиофилов России, писателя, полная картина жизни российской «глубинки», жизни российской провинции до революции. «Между тем, Россия была полна оазисов, где в тиши и в глуши таились такие сокровища, каких весьма редко можно встретить на (книжном) рынке» (от автора).Описание прекрасных библиотек, сокровищ, которыми обладали русские помещики и которые, в большинстве своем, погибли во время революции.