Читатель предупрежден - [6]

– К тому же трудно определить, какая отрасль науки или, скорее, псевдонауки имеет отношение к вашему ясновидящему, если окажется, что он не просто шарлатан. Какими он располагает знаниями? На каких принципах работает или делает вид, что работает?

– Не совсем понимаю тебя, старик.

– Большинство ясновидящих, с которыми я встречался, выступали в мюзик-холлах. Женщина сидит с завязанными глазами, а мужчина прогуливается среди публики: «Что у меня в руках?» и так далее. Или другой вариант, человек работает самостоятельно: велит написать что-то на клочке бумаги, который вкладывается в конверт, конверт заклеивается, а потом он читает текст. Большей частью это такой очевидный обман, что достаточно элементарных знаний о подобного рода трюках, чтобы поймать этого типа с поличным. Если ваш ясновидящий принадлежит к одному из этих двух вариантов, я могу вам помочь. В какую группу вы его поместите?

– Бог мой, ни в одну!

– Почему такое бурное возражение?

Вики поморщилась.

– Ларри хотел этим сказать, – пояснила она, – что у нашего ясновидящего есть масса научных титулов. Дипломы почти со всего мира. Это мне не особенно нравится, но нельзя не признать, что это имеет определенный вес. Во всяком случае, подтверждает его подлинность. Кроме того, он крайне отличается от тех типов, которых вы описали.

– Так что же он такого делает? Может быть, смотрит в глаза и серьезно заявляет: «Ты думаешь о маленьком домике, расположенном на краю пляжа в Саутенде», – так?

– Теперь вы попали в точку! – подтвердила Вики.

В густеющем мраке сглаживались странные очертания пальм и только оранжево-красный квадрат раскалившихся спиралек резко выделялся на темном фоне. Но, несмотря на это, они увидели выражение лица Сандерса.

– Ага! – закричал Ларри, удовлетворенно улыбаясь. – Потрясло тебя, правда? Почему же?

– Потому что это невозможно. – Доктор поколебался секунду. – Я не отрицаю, что в прошлом, даже с определенным успехом, проводились многие эксперименты в области телепатии. Ее открывателями в определенной степени были Уильям Джеймс, Гегель, Шеллинг и Шопенгауэр. Но потом все это замерло на мертвой точке, потому что никто не занимался исследованиями в этой области. Все дело в том, что нельзя признать научным фактом ничего, что не находило бы своего подтверждения в ежедневной практике с постоянно повторяющимся тем же самым механизмом действия. Ну, а в случае с телепатией научные опыты вообще дают осечку. Представьте себе субъекта, который проводит опыт и жалуется, что он не в настроении или что «условия неподходящие»! Это может быть правдой, но это ничего общего не имеет с научным подходом. Но вернемся к вашему ясновидящему. Кто он такой? Что вы о нем знаете?

Прежде чем прозвучал ответ Вики, прошло несколько минут томительной тишины.

– На самом деле ничего, кроме того, что он производит впечатление человека состоятельного и на всей этой истории не зарабатывает ни гроша. Мина встретила его на обратном пути из Индокитая. Он сказал нам, что проводит научные исследования.

– В какой области?

– В области человеческой мысли, которую можно использовать как физическую силу, или что-то в этом роде. Он сам вам это объяснит. Но при этом, – продолжала Вики, и ее мягкий голос явно стал более резким, – мне все время кажется, что с ним что-то не в порядке. И это не имеет ничего общего с тем, является, ли он обманщиком; скорее, с чем-то, таящимся в его подсознании. Робость? Комплекс неполноценности? Возникает такое впечатление, что к чтению мыслей он относится как к небольшой прелюдии к… ох, сама не знаю! Поговорите с ним, если он согласится, разумеется…

– Мне это доставит огромное удовольствие, – неожиданно отозвался чей-то чужой голос.

Зашелестела трава. Серый свет сумерек просачивался через верхнее стекло. В тени прикрытых дверей остановился какой-то человек.

В наступающей темноте можно было заметить только контуры его фигуры. Пришедший был мужчина ниже среднего роста, с широкой грудной клеткой и слегка кривоватыми ногами. Он наклонил голову, и, несмотря на темноту, все поняли, что он улыбается. Голос у него был глубокий и приятный, речь медленная.

– Свет. Надо зажечь свет, – поспешно бросился Ларри, и Сандерс мог бы поклясться, что в его голосе звучала скрытая паника.

Чейз прикоснулся к выключателю. В каждом углу стеклянной крыши вспыхнули электрические лампы в круглых плафонах, как светящиеся плоды. Это было весьма модное в конце девятнадцатого века освещение: яркое и вульгарное, подчеркивающее крикливость позолоты, пальм и цветных витражей.

– Спасибо, – сказал вновь прибывший, – Доктор Сандерс?

– Да. Мистер…?

– Пенник. Герман Пенник.

Он протянул руку. Трудно было бы найти более непритязательного человека, чем Герман Пенник. Перед тем, как войти в оранжерею, он очистил подошвы от грязи. И прежде чем подал руку, еще раз оглядел свои туфли, чтобы убедиться, что не запачкал ковер.

Это был мужчина лет сорока. Мощный череп был покрыт волосами песочного цвета; широкое, потемневшее от солнца лицо с глубокими бороздами по обеим сторонам рта; широкий нос и светлые глаза под песочными бровями. Лицо не носило никаких следов интеллекта, оно было, скорее, простоватым, грубо вытесанным.