Читаем «Слово о полку Игореве» - [3]
А мы знаем, что поэмы Оссиана представляют собой классический случай подделки, Английский сочинитель Макферсон выдал их за древние Кельтские сказания, сочинив их сам. Но, угадав так точно то, что понравится публике своего времени, что получил необычайно большой успех, причем далеко не только в англоязычных странах, в всей Европе, в частности и на Руси, в России.
Литературоведы скептического направления указывали на то, что такое сходство с Оссианом и такое совпадение по времени между временем модности Оссиана в русском обществе и объявлением о том, что найдено "Слово о полку Игореве", не случайное, оно свидетельствует о том, что это русская имитация того же типа произведений.
Но одновременно в среде же литературоведов обнаруживаются и совершенно другие позиции, которые настаивают на том, что между сл.. поэтикой "Слова о полку Игореве" и поэтикой Оссиана общего почти ничего нет. Увы, увы, вот такого рода противоположные точки зрения вы найдете в литературоведческой литературе по поводу такого, казалось бы, конкретного вопроса -- похоже ли "Слово о полку Игореве" на поэмы Оссиана или нет.
Следовательно, как аргумент, на основании которого можно действительно делать какие-то решительные и строгие выводы, это, конечно, не годится. Даже общая оценка -- хороши ли эти произведе… хорош… произведения по шкале, так сказать, литературной ценности, мы находим столь противоположные точки зрения, что они наводят грустные мысли о степени убедительности этого рода построений. Дело в том, что, по крайней мере в Советский период, было совершенно стандартным наименование "Слово о полку Игореве" гениальным поэтическим произведением. Собственно, и сейчас вы слышите этот эпитет сколько угодно часто.
А на противоположной стороне Андре Мазон, которого уже упоминал, писал чёрным по белому, очень известный лите.. французский литературовед с очень большой репутацией и с большим количеством книг за спиной и так далее.. "Слово о полку Игореве", писал он, произведение посредственное и бессвязное. Что делать после этого, если вам говорят про одно и то же? Что это, с одной стороны, гениальное произведение, а с другой стороны, посредственное. Ясно одно, что этого рода контроверза не убедит вас ни в том, ни в другом, ни что это подделка, ни что это подлинное произведение.
И так далее. Не буду всего перечислять, хотя, ну, в прочем, некоторые аргументы, пожалуй, еще упомяну. Аргумент, собственно, исторический. Почему следует подозревать "Слово о полку Игореве" в поддельности? В частности, потому, что там упоминается Тмутаракань несколько раз. Древние.. древний город на Таманском полуострове. А относится это к моменту, когда имперская политика Екатерины второй состояла в том, чтобы эти, как раз, земли включить в состав Русского государства и по возможности объявить всегда принадлежавшими к нему.
То есть, выгодность находки "Слова о полку Игореве" для идеологов имперской политики Екатерины очевидны, очевидна. Вот вам аргумент в пользу того, что следовательно это подделка. Ну, опять-таки, это, конечно, не следовательно, а всего лишь аргумент, который несколько увеличивает вероятность того, что так было. Но ничего не доказывает. Ну, и так далее.
Короче говоря, эта ситуация скорее обескураживает и скорее говорит о том, что такого рода аргументы, такой степени не окончательности, не.., не дадут решительного ответа на этот вопрос никогда. На что же надежда? Надежда, очевидно, всё-таки на единственный пункт, в котором возможны гораздо более строгие заключения и гораздо более строгие оценки -- это лингвистическая сторона вопроса.
Сам текст, если угодно, снова возвращаемся к формуле Пушкина, что, прежде всего сам, текст произведения, да, должен дать нам этот ответ. Правда, не с.. уже не с точки зрения непос.. глобального ощущения, а совершенно техническо…, с помощью… при… путём совершенно технического анализа языка этого произведения. И тут надо сказать, что лингвисты, в той мере, в которой они участвовали в этой дискуссии, а на начальном периоде они не слишком много участвовали, правда, были практически всегда единодушны.
Лин… оценка лингвистов была всегда в пользу подлинности. Может быть, есть два-три небольших голоса легкого сомнения в этом, среди лингвистов, не более того. Решительных утверждений о поддельности со стороны лингвистов не поступало за эти двести лет ни от кого. Практически всегда утверждения о поддельности принадлежали людям литературоведческого или исторического образования.
И тут следует заметить, что вообще лингвистика находится в несколько неудачном положении, по.. в сравнении с рядом других наук, в том смысле, что, в отличие, скажем, от математики, где человек неподготовленный не станет претендовать на то, что он понимает в какой-нибудь математической области больше специалиста, или физик атомной физики, допустим, где п.. опять-таки просто бойкий молодой человек решит, чт… решил бы, что он лучше разбирается в соответствующих проблемах, для этих наук ситуации совершенно нетипичные.
Увы, для лингвистики мы это видим. Лингвистика не пользуется такой известностью и репутацией, и сам факт, что всякий из нас является автоматически носителем некоторого родного языка, с полной легкостью, так сказать, с ощущением того, что мы знаем про этот язык всё, поскольку мы владеем им полностью, что самодельные высказывания по поводу лингвистических обстоятельств, поступают от людей, совершенно не подготовленных, с огромной легкостью, и часто имеют большую популярность.
В книгу вошли записки и фотографии из путешествий разных лет по странам Европы, прежде всего по Франции и Италии. Отобранные автором в 2004 г. дневниковые записи, выдержки из писем и воспоминания охватывают два разделенных большим перерывом периода – 1956–1957 гг., когда А. А. Зализняк, будучи студентом филфака МГУ, провел год во Франции, и 1988–2003 гг., когда, после падения «железного занавеса», автор совершал регулярные поездки в Европу, читая лекции, встречаясь с друзьями и просто путешествуя. Написанная с исключительной свободой и стилистическим блеском, книга представляет собой увлекательнейшее чтение, по-новому раскрывая многогранную и притягательную личность выдающегося лингвиста.В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Откуда произошло, как появилось то или иное слово? Эти вопросы вызывают живой интерес у многих. В поисках ответа человек, далекий от лингвистики, нередко начинает строить догадки, основанные на случайном сходстве слов. Любительская лингвистика — не такое уж безобидное увлечение, как может показаться на первый взгляд. О типичных ошибках лингвистов-любителей и опасности дилетантского подхода к изучению языка рассказывает известный лингвист Андрей Анатольевич Зализняк. С его любезного разрешения редакция публикует расширенный вариант текста лекции, прочитанной в МГУ на Третьем фестивале науки.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Опубликовано в журнале «Наука и жизнь» № 1, 1964Из предисловия:...Конечно, человек, для которого изучение иностранного языка не только труд, а и увлечение, удовольствие, должен обладать определенными способностями. Но не преувеличены ли трудности, вызванные, в частности, несовершенством преподавания в наших школах и вузах, действительно ли знание нескольких иностранных языков — удел немногих, особо избранных?..
Популярное введение в историческую лингвистику.Две лекции прочитанные в школе "Муми-троль""Очень часто люди спрашивают: «Откуда взялось мое имя?» Или просто, откуда взялось то или иное слово. Нередко об этом спорят. Еще один часто задаваемый вопрос: «Какой язык самый древний?" http://elementy.ru/lib/430714.
Среди великого множества книг о Христе эта занимает особое место. Монография целиком посвящена исследованию обстоятельств рождения и смерти Христа, вплетенных в историческую картину Иудеи на рубеже Новой эры. Сам по себе факт обобщения подобного материала заслуживает уважения, но ценность книги, конечно же, не только в этом. Даты и ссылки на источники — это лишь материал, который нуждается в проникновении творческого сознания автора. Весь поиск, все многогранное исследование читатель проводит вместе с ним и не перестает удивляться.
Основу сборника представляют воспоминания итальянского католического священника Пьетро Леони, выпускника Коллегиум «Руссикум» в Риме. Подлинный рассказ о его служении капелланом итальянской армии в госпиталях на территории СССР во время Второй мировой войны; яркие подробности проводимых им на русском языке богослужений для верующих оккупированной Украины; удивительные и странные реалии его краткого служения настоятелем храма в освобожденной Одессе в 1944 году — все это дает правдивую и трагичную картину жизни верующих в те далекие годы.
«История эллинизма» Дройзена — первая и до сих пор единственная фундаментальная работа, открывшая для читателя тот сравнительно поздний период античной истории (от возвышения Македонии при царях Филиппе и Александре до вмешательства Рима в греческие дела), о котором до того практически мало что знали и в котором видели лишь хаотическое нагромождение войн, динамических распрей и политических переворотов. Дройзен сумел увидеть более общее, всемирно-историческое значение рассматриваемой им эпохи древней истории.
Король-крестоносец Ричард I был истинным рыцарем, прирожденным полководцем и несравненным воином. С львиной храбростью он боролся за свои владения на континенте, сражался с неверными в бесплодных пустынях Святой земли. Ричард никогда не правил Англией так, как его отец, монарх-реформатор Генрих II, или так, как его брат, сумасбродный король Иоанн. На целое десятилетие Англия стала королевством без короля. Ричард провел в стране всего шесть месяцев, однако за годы его правления было сделано немало в совершенствовании законодательной, административной и финансовой системы.
Первая мировая война, «пракатастрофа» XX века, получила свое продолжение в чреде революций, гражданских войн и кровавых пограничных конфликтов, которые утихли лишь в 1920-х годах. Происходило это не только в России, в Восточной и Центральной Европе, но также в Ирландии, Малой Азии и на Ближнем Востоке. Эти практически забытые сражения стоили жизни миллионам. «Война во время мира» и является предметом сборника. Большое место в нем отводится Гражданской войне в России и ее воздействию на другие регионы. Эйфория революции или страх большевизма, борьба за территории и границы или обманутые ожидания от наступившего мира — все это подвигало массы недовольных к участию в военизированных формированиях, приводя к радикализации политической культуры и огрубению общественной жизни.
Владимир Александрович Костицын (1883–1963) — человек уникальной биографии. Большевик в 1904–1914 гг., руководитель университетской боевой дружины, едва не расстрелянный на Пресне после Декабрьского восстания 1905 г., он отсидел полтора года в «Крестах». Потом жил в Париже, где продолжил образование в Сорбонне, близко общался с Лениным, приглашавшим его войти в состав ЦК. В 1917 г. был комиссаром Временного правительства на Юго-Западном фронте и лично арестовал Деникина, а в дни Октябрьского переворота участвовал в подавлении большевистского восстания в Виннице.