Чистый углерод. Алмазный спецназ-2 - [45]

Общий итог оказался скорее положительным. Тормозные шланги в порядке, никакая жидкость не протекает — правда, следовало долить и тормозухи, и тосола в радиатор, но Масаба заверил, что это не проблема. Оба аккумулятора оказались при последнем издыхании — но Масаба обещал за смешные деньги в две минуты поставить более здоровенькие. Ну, а то, что сиденья вместо родной кожи были обтянуты какой-то прочной здешней мешковиной, никакого значения не имело. Одним словом, следовало брать.

С четверть часа Мазур увлеченно торговался, сбивая безбожно задранную, вне всяких сомнений, цену. Никакой необходимости в этом не было, на те деньги, что лежали у Мазура в кармане, он мог приобрести и что-нибудь новехонькое, совершенно без пробега — но человек, который в таких условиях совершенно не торгуется, западает в память продавца. Знаков следовало оставлять как можно меньше. Покупателя, ведущего себя, как обычно, Масаба наверняка забудет очень быстро и описать толком не сможет — как любой на его месте. Так что цену Мазур все же сбил примерно на четверть — и решил, что этого достаточно.

Французские франки Масаба принял без малейших возражений — разве что по чуточку более для себя выгодному, чем официальный, курсу, но тут уж торговаться не следовало — оба совершили то, что здешний закон именовал «незаконными сделками с иностранной валютой». Не тот случай, чтобы торговаться.

И вот он, решающий миг, когда впору звучать фанфарам — уже полноправный обладатель неубиваемого танка, Мазур нажал большим пальцем на здоровенную кнопку на большущем старомодном рычаге переключения передач коробки-автомата, больше похожего на боевую дубину, притоптал педаль газа и неторопливо выехал со двора. Успел увидеть в зеркальце, как Лысый Масаба поднял руку в жесте, напоминавшем классический «фак», но носившем совершенно противоположный характер — «Удачи!». Указательный и большой прижаты, а остальные оттопырены.

Сокровище, конечно, ему досталось не бог весть какое — но бачилы очи, шо куповалы… Мазур ехал под неумолчный аккомпанемент тех же звуков, что сопровождали его во время пробной поездки. Там и сям что-то погромыхивало, что-то постукивало, что-то громко дребезжало. Вот только, к счастью, все эти звуки относились к раздолбанной ходовой — а шум мотора звучал ровно и ни малейших опасений пока что не внушал.

Единственный минус: из всех необходимых в дороге аксессуаров имелся только ручной насос — массивный, толстый, с двумя приступочками для ног. Явно не от «Крузера» и вообще, скорее всего, не от какой бы то ни было японской марки — но Масаба заверил, что резьба наконечника шланга вполне совпадает с таковой на резьбе вентиля. Что Мазур на всякий случай проверил собственноручно.

А вот запаски не было. Не было ни инструментов, ни домкрата (Масаба сокрушенно разводил руками: парень, у которого он купил японца, все это то ли давно пропил, то ли порастерял, а у него самого ничего подобного не найдется). Оставалось надеяться на лучшее. В конце концов семьдесят с лишним километров по асфальтированной магистрали — никак не ралли Париж-Дакар…

Пропустив огромный грузовик с кузовом, груженным какими-то деревянными ящиками без маркировки, Мазур свернул вправо, на магистраль-четырехрядку, и покатил, зорко высматривая опасные выбоины, которые для ходовой его старикана, и без того убитой, могли оказаться роковыми. Поначалу он осторожности ради держал семьдесят, а потому оказался чуть ли не единственным в крайнем правом ряду. Гоняли здесь лихо — и легковушки, и автобусы, и громадные грузовики. Всякий, кто имел к тому возможность, давил на газ так, будто за ним гнался разъяренный Качана. Выжимать менее сотни на магистралях считалось просто неприличным. То и дело обгонявшие Мазура грузовики — и иные легковушки — проносились мимо, дважды рявкнув сигналом — что на здешних дорогах примерно соответствовало «факу». Мазур плевал на эти знаки внимания с высокой колокольни. Проехать еще километров десять, получше освоиться за рулем патриарха — и можно самому выжать сотню, патриарх, очень похоже, но тянет, а значит… Мать твою!

Здесь, как и дома, как и во всех странах, где он побывал, действовало одно и то же нехитрое правило: тот, кто идет по второстепенной, пропускает того, кто по главной. Асфальтированная двухрядка, ведущая к топазовой шахте, была второстепенной, и соответствующий знак на ней перед магистралью торчал, но Мазур (хорошо еще, вовремя) понял — несущиеся к магистрали два здоровенных американских внедорожника правила соблюдать не собираются…

И все равно пришлось давануть на тормоз как следует, наплевав на то, что тормозные колодки были изношенными — все лучше, чем получить в бок от переднего. Тормозные колодки жалобно завизжали, тормозной путь оказался длиннее, чем следовало бы, но все же машина остановилась вовремя. Вот только сзади раздавалось отчаянное шипенье гидравлических тормозов — на Мазура надвигался высоченный капот огромного трака, и скакнуть на машине на обочину уже слишком поздно, ничего не поделать…

Обошлось. Радиатор, казалось, отделяли от заднего бампера «Крузера» какие-то миллиметры — но не случилось и легкого касания. Внедорожники, не притормаживая, промчались метрах в двух от его капота, повернули на магистрали налево под самым носом отчаянно завизжавшей тормозами облезлой легковушки, испустившей длинный вопль клаксона.