Чистосердечное убийство - [7]

Игнатович только послал участкового познакомиться и разобраться, как сразу последовал этот звонок. Невозможно было понять, кто же собственник этого строения и земли, не говоря уже о том, какого рода производство там ведется. Хуже того, участковый доложил о пропаже местного жителя, а потом этого человека нашли возле собственного гаража с пулей в сердце. Следственное управление как-то не торопилось с возбуждением уголовного дела, не завалило оперативников заданиями. Как будто им было совсем неинтересно, кто и зачем убил простого мужика. А теперь вот это!

— Ты заруби себе на своем длинном и любопытном носу, Игнатович! — орал большой начальник в трубку. — Есть вопросы и люди, которых нам с тобой следует обходить стороной. Нет, не потому, что они нарушают закон, а нам их нельзя трогать! Дело в том, Игнатович, что они и есть этот самый закон, понял? Это власть, которой мы должны подчиняться. А не будем, нас с тобой переедут и не заметят. Тебе сколько до песни по выслуге осталось? Ты полковника хочешь получить, пенсию хорошую? Вот то-то! И чтобы я больше не слышал, что ты там на кого-то пытаешься наехать. Твое дело — общественный порядок, кражи, и алкаши, которые лупят своих жен. Все!

Подполковник полез в карман за носовым платком. Пот лил из него как вода из дуршлага.

Злость душила, но здравый смысл подсказывал:

«Ты подполковник для подчиненных, начальник районной полиции. Этим твоя власть и полномочия ограничиваются. Так что засунь свою гордость себе в… портмоне и заткнись. Служба у тебя такая. Ты ее знаешь не со вчерашнего дня и не хочешь потерять. Вот и дослуживай! Незначительные проблемы бывают лишь у маленьких людей».

Игнатович подавил наконец жгучее раздражение, потом повернулся к пульту селектора и нажал одну из кнопок.

— Срочно ко мне этого участкового, — приказал подполковник. — Как его?.. Да, Ершова!

Гуров с Марией ехали в новеньком красном «Рено». Лев Иванович сидел сзади и оценивал красоты самарской природы. Его законная половина болтала без умолку со своей однокурсницей Аленкой Костиной, которая ловко управлялась с машиной, успевала курить тонкую черную сигаретку и отвечать на телефонные звонки.

К величайшему удовольствию Гурова, во время их встречи в аэропорту Курумоч эта Аленка не очень долго рассматривала мужа своей старой приятельницы и сыпала избитыми фразами про настоящего полковника. Несколько выразительных взглядов, многозначительных усмешек, а потом Костина полностью завладела Машей.

Обычная болтовня двух женщин, которые не виделись почти два десятка лет. А где та, а как этот, а слышала про… и так далее, и тому подобное. Аленка, бывшая актриса, была хорошо осведомлена о жизни современной московской богемы. Она, как выяснилось, поддерживала отношения кое с кем из однокурсниц.

В принципе эта Аленка Гурову понравилась. Ухоженная, одевающаяся со вкусом, знающая себе цену дамочка, которая выглядит лет на десять моложе своих лет. Оно и понятно, если ты хозяйка сети салонов красоты и школы по подготовке мастеров для этой самой индустрии. Чувство такта у нее было. Она не очень докучала мужу однокурсницы. На уровне необременительной игры в легкий флирт.

— Вообще-то ты зря бросила сцену, — проговорила Маша. — Я помню, как о тебе отзывались на курсе. Тебя, по-моему, приглашали после окончания чуть ли не в…

— Ой, Машенька! — Аленка махнула рукой. — Я тебя умоляю! Главрежи двух театров уже видели меня в своей постели. Что же касается моего актерского таланта, ты знаешь, я быстро повзрослела. Это все хорошо для школьниц, а я реалистка, люблю идти вперед, невзирая на трудности.

— В театре полно возможностей именно для этого. Невзирая на трудности!.. — Мария усмехнулась.

— Знаю. — Аленка расхохоталась. — Только не сразу. Сначала ты начинающая, должна уважать мастеров сцены и преклоняться перед ними. Потом тебе надо заслужить и удержать ее. Вслед за этим ты будешь доказывать, что способна не только на этот шаблон, но и на настоящую драматическую характерную роль. Далее, милая моя, молодые мужчины перестают обращать на тебя внимание. Они начинают уступать тебе место в общественном транспорте. Оглянешься и увидишь, что ты годишься только для роли Раневской, но вот обратно в Париж уже не уедешь, потому как не на что.

— Аленка, ты какая-то пессимистка. Помнится, раньше ты не была такой.

— А это потому, что я актерскую карьеру бросила. Ты мне сейчас себя будешь в пример приводить. Да, Машка, ты всегда была талантищем, а я в себе таких способностей не видела. Побаловалась и хватит. Зато я теперь могу и в Париж, и Дубаи, и в Майами. Я сама себе хозяйка!

— Ни детей, ни плетей. — Мария положила ладонь ей на локоть. — Ты почему одна, Алена?

— Так. — Женщина неопределенно дернула плечом и покосилась на Гурова. — Не встретила вот такого сильного мужика, как твой. А если серьезно, все время пугаюсь, что они льнут ко мне из-за денег. А тем, у кого они есть, подавай молоденьких. Упустила я свое время, Маша. Теперь какого-нибудь престарелого художника или писателя отхватить бы. Вот и будет мне счастье. Ему на мои деньги плевать, а мне на его творчество. Вот мирно и уживемся.