Чистое золото - [97]
— Но ведь ты больше пользы принесешь, если образованным станешь, — возразила Нина.
— Я разве против образования? — обиделся Андрей. — Увижу, что мне для дела знаний не хватает, — пойду учиться.
— Ты просто загордился. Вообразил, что без твоей помощи прииск план не выполнит! — фыркнула Лиза.
— Вот правильно! Это ты правильно… — вдруг обрадовался Мохов. — Да, кажется мне, что без меня не выполнит. Пусть смешно, но так я думаю. И почему я против себя должен идти, если хочется здесь остаться? Дружить, я думаю, мы не перестанем оттого, что Илка студент, а я, скажем, крепильщик…
— Нет, это-то чепуха явная, — сказал, хмурясь, Илларион — дружить мы никак не перестанем… И вообще, ребята, я Андрюшку понимаю.
— И я, — тихо сказала Тоня.
— Вы все поймете, если подумаете, — радостно сказал Андрей. — Ванька Пасынков тоже не едет.
— Как! Ваня?
Все обратились к Пасынкову. Ваня, бледное лицо которого за каникулы покрылась чуть заметным загаром, застенчиво улыбался, слушая спор.
— А мечтал-то! — возмутилась Лиза. — «Я географ! Я всю страну обследую!»
— И обязательно обследую. Что сказал — сделаю. Но я хочу всю страну, даже весь свет объездить, а своего края толком не знаю. Просто, мне кажется, неудобно, неловко для будущего географа-путешественника. Решил идти коллектором с геологической партией.
Этим летом в «посетительской», как назывался дом для приезжих, было особенно шумно и тесно. Одни геологи приезжали, другие собирались в горы, третьи возвращались из поездок. Сейчас там жила большая партия перед отправкой в дальнюю горную экспедицию.
— Нет, хорошо Иван придумал, — заявил Илларион вставая.
Он попробовал было пройтись по столярке, но, наткнувшись на чьи-то ноги, остановился.
— Ты сядь, Журавель, здесь все равно не разгуляешься, — ласково сказал Мохов, вспомнив детское прозвище Иллариона.
Рогальский сел.
— Вот почему хорошо, — продолжал он. — Вы помните, сколько знаний давали нам наши школьные походы? А Ваня с настоящей экспедицией пойдет, многому научится. Такому студенту цена будет выше, чем другим, которые прямо со школьной скамьи…
— Петр Петрович, почему вы молчите? Скажите ваше мнение, — взволнованно попросила Тоня.
Петр Петрович не спеша закурил.
— Я приветствую решение Пасынкова, — сказал он. — Ветерком его обдует, сильнее станет… И Мохов прав. Вы поймите это законное нетерпение поскорее для своей страны поработать. Чувство патриотическое.
— Выходит, Андрей и Ваня патриоты, а мы нет? — всплеснула руками Лиза.
— У вас, Лизавета Панкратьевна, как всегда, пересол, — возразил Петр Петрович. — Все мы патриоты, но каждый по-своему решает, где он в данное время будет больше на месте. Вот вы — будущий медик. Пока не выучитесь, лечить не сможете, верно? Соколов дома строить не сумеет без окончания института. Вам с амбулаторной няни начинать или Соколову с десятника — смысла нет. А в горном деле очень полезно азы пройти. Да вот Тонин отец, Николай Сергеевич… Откатчиком начал, а теперь понимает в работе не хуже инженера. Практикой этого добился. Сейчас, когда прииску так нужны люди, каждый человек — большая помощь. Вы и сами эго прекрасно понимаете. Вам просто досадно, что Мохова в Новоградске не будет.
Замечание Петра Петровича, видимо, понравилось Мохову. Он просиял.
— Ой, что вы! — воскликнула Лиза в смущении. — Я и тут досыта на него насмотрелась. Сокровище какое! А вы, Петр Петрович, — прибавила она в отместку, — стоите на воле, а дым пускаете в помещение. Вон Женя кашляет.
— Это возможно. Прошу извинить, — согласился Петр Петрович.
А Женя, покраснев и негодующе взглянув на Лизу, зашептала ей:
— Как ты нетактично!.. У меня просто бронхит.
— Люблю Женю за бойкость! — выпалил Петя.
Женя еще больше покраснела. Ребята захохотали.
— А вы, девушки, как свою судьбу решили? — спросил Петр Петрович Маню Заморозову и Стешу Сухих. Обе они смирно сидели в углу на куче стружек и не вступали в разговор.
— Мы тоже в Новоградск скоро поедем, — объявила Маня, вставая и отряхивая платье.
— Значит, учиться надумали?
— Да нет… Будем на работу устраиваться.
— На какую?
— Не знаю еще. Там посмотрим…
— Вот этого я не понимаю! — вмешалась Тоня. — Зачем ехать в Новоградск, заново устраиваться, когда работы здесь непочатый край!
— А что здесь хорошего-то? — вызывающе спросила Заморозова. — Кроме клуба, пойти некуда. Там и театры и…
— Позвольте, позвольте, — хмурясь, перебил ее Петр Петрович. — Вы для того разве школу кончали, чтобы по театрам и клубам ходить? Развлечения приятны после работы, а вы даже не знаете, какая работа вас привлекает.
— Что же ты, Степанида? — спросил Рогальский Стешу. — Всегда так любила Таежный…
— Да, я люблю… — смущенно ответила она. — От Мани отставать не хочется. Она говорит: в городе весело заживем.
— Весело везде можно жить, коли на душе хорошо! — сердито сказала Тоня. — Вы знаете, что для прииска сейчас время ответственное, и хотите в такие дни его бросить, веселой жизни искать… Это уж дезертирство какое-то, по-моему!
— Ладно! Хватит нравоучений! — отрезала Заморозова. — Десять лет ты меня критиковала. Плохо урок выучишь — ленивая, оденешься получше — легкомысленная, задание не успеешь выполнить — несознательная… Уж теперь позволь своим умом жить, без чужих советов.
Издательство Круг — артель писателей, организовавшаяся в Москве в 1922 г. В артели принимали участие почти исключительно «попутчики»: Всеволод Иванов, Л. Сейфуллина, Б. Пастернак, А. Аросев и др., а также (по меркам тех лет) явно буржуазные писатели: Е. Замятин, Б. Пильняк, И. Эренбург. Артелью было организовано издательство с одноименным названием, занявшееся выпуском литературно-художественной русской и переводной литературы.
Документальное повествование о жизненном пути Генерального конструктора авиационных моторов Аркадия Дмитриевича Швецова.
Издательство Круг — артель писателей, организовавшаяся в Москве в 1922. В артели принимали участие почти исключительно «попутчики»: Всеволод Иванов, Л. Сейфуллина, Б. Пастернак, А. Аросев и др., а также (по меркам тех лет) явно буржуазные писатели: Е. Замятин, Б. Пильняк, И. Эренбург. Артелью было организовано издательство с одноименным названием, занявшееся выпуском литературно-художественной русской и переводной литературы.
Основу новой книги известного прозаика, лауреата Государственной премии РСФСР имени М. Горького Анатолия Ткаченко составил роман «Воитель», повествующий о человеке редкого характера, сельском подвижнике. Действие романа происходит на Дальнем Востоке, в одном из амурских сел. Главный врач сельской больницы Яропольцев избирается председателем сельсовета и начинает борьбу с директором-рыбозавода за сокращение вылова лососевых, запасы которых сильно подорваны завышенными планами. Немало неприятностей пришлось пережить Яропольцеву, вплоть до «организованного» исключения из партии.
В сатирическом романе автор высмеивает невежество, семейственность, штурмовщину и карьеризм. В образе незадачливого руководителя комбината бытовых услуг, а затем промкомбината — незаменимого директора Ибрахана и его компании — обличается очковтирательство, показуха и другие отрицательные явления. По оценке большого советского сатирика Леонида Ленча, «роман этот привлекателен своим национальным колоритом, свежестью юмористических красок, великолепием комического сюжета».