Чисто компьютерное убийство - [34]

Василию Аполлинарьевичу даже понравилось, как огрызнулся этот зубастый, и, по всему видно, толковый старший инженер (всего-то!) аналитического отдела перспективных разработок. И он решил «не крутить» с Александровым, а, насколько возможно, говорить начистоту.

— Видите ли, Юрий Борисович, я действительно никакой не чиновник госнадзора. Прошу меня извинить за этот бал-маскарад, но я — следователь военной прокуратуры и занимаюсь расследованием причин смерти как раз того капитана первого ранга, доктора технических наук Гаврилова Сергея Ильича, о котором вы только что упомянули. И мнение по этому вопросу всех, кто с ним сталкивался, особенно в конфликтных, как у вас с ним, ситуациях, мы выясняем. Еще раз каюсь, прошу меня извинить и ответить на несколько вопросов.

— Маскарад был действительно ни к чему, а на ваши вопросы я и так бы ответил. По именно этому делу я знаю только то, что Гаврилов скончался скоропостижно в своем рабочем кабинете то ли от сердечного приступа, то ли от инсульта. И это все.

— Хорошо. Тогда расскажите вкратце, чем закончился ваш визит к Гаврилову.

Юрий рассказал, что визит, в общем, закончился ничем, если не считать того, что на следующее после этого визита утро пришлось отпаиваться пивом для снятия похмельного синдрома.

— Как же так, вас что, насильно напоили?

— Да нет, конечно, как говорится, за компанию. Но дело в том, что этот Гаврилов, мне показалось, нарочно подстроил так, чтобы уйти от прямого разговора со мной. Более того, он притащил меня на их «мальчишник», тоже не понятно для чего. Обещал поговорить там со мной по моему вопросу, а на деле все получилось так, что он прилюдно как бы заявил о своем приоритете в этой области. И этим все закончилось.

— А что значит, вы сказали: «О приоритете в этой области»? Он что, тоже заявил свои изобретения?

— Да в том то и дело, что он только намекнул на свои закрытые научные отчеты. И дал понять, что они мало кому известны именно по причине секретности.

— Может, я что-то не так понимаю в этой вашей секретной научной казуистике, — прикрываясь простотой как щитом, хитрил следователь, — но ведь у Гаврилова действительно есть зарегистрированное изобретение в этом направлении. Что вы на это скажете?

— Я скажу, что вы хорошо покопались в этом деле, и не такой уж простачок, каким пытаетесь казаться.

— Благодарю за комплимент! И все же…

— Да вы и без меня уже наверняка заметили, раз копнули и мои, и гавриловские заявочные бумаги. Гаврилов зарегистрировал свое изобретение чуть ли не годом позже того, как была подана моя заявка. Приоритет здесь считается со дня подачи заявки, поэтому, будь моя заявка одобрена, он принадлежал бы мне.

— А то, что его результаты зафиксированы в закрытых отчетах, не дает приоритета?

— Об этом можно было бы говорить, если бы такие отчеты существовали в природе. Но их нет! Нет — и все тут! Я тоже не первый год замужем за секретной наукой, и раз уж утверждаю, что их нет, значит, все тщательно проверил.

— Но это ваше утверждение равносильно утверждению о том, что Гаврилов воспользовался теми данными, которые содержались в вашей отвергнутой заявке, для подачи их в качестве своего изобретения! Короче, попросту украл вашу, как теперь говорят, интеллектуальную собственность. Вы это хотели сказать?

— Хотел, может, и я, а сказали вы. И думаю, что вы правы! Более того, когда мне удалось посмотреть описательную часть заявки Гаврилова (да-да, не удивляйтесь, у нас и такие возможности есть), я обнаружил там целые фрагменты текста с моей характерной стилистикой. Хотя кое-что перефразировано, переставлено, но шило из мешка торчит на все острие.

— А совпадения вы исключаете? Ведь они бывают, согласитесь.

— Вы сами не верите в то, что говорите. Есть признаки, в которых совпадения невозможны, иначе бы все ваши экспертизы по папиллярным узорам, графологические, иридодиагностика и прочие пришлось бы выбросить на свалку.

«Ну, про экспертизы и стилистику мы еще поговорим. Тут вы сами себе выкопали яму», — подумал следователь, а вслух продолжил:

— Итак, у вас есть основание полагать, что Гаврилов украл у вас идею изобретения, будем называть вещи своими именами, и выдал ее за свою.

— Думаю, что так и было, — без недомолвок согласился Юрий.

— И у вас, как у всякого нормального человека, должна была возникнуть мысль о восстановлении справедливости. Это, согласитесь, естественная реакция. И что же вы предприняли в такой ситуации?

Александров давно понял, куда клонит этот простоватый с виду следователь военной прокуратуры, и решил немного поиздеваться над ним:

— А что бы вы предприняли на моем месте? Вызвали бы его в коридор, отвели в сторонку и сказали: «Как вам не стыдно?» А он бы покраснел до корней волос и извинился, мол, «Ой! Я больше не буду». Или вызвали бы его на дуэль и получили заряд в собственный живот — мол, пусть теперь он всю жизнь корчится в муках совести? Нет, уважаемый гражданин следователь. Я сделал по-другому — нанял киллеров и шлепнул его. Вы ведь к этому клоните?

— А в вас есть изюминка. Колорит какой-то особый, — нисколько не обижаясь на Александрова, произнес Паламарчук. — И все же вы не ответили на мой вопрос.