Чисто альпийское убийство - [59]

— Да все, что угодно! Можно оставлять там информацию или приходить за ней, можно устроить хранилище наркотиков, потреблять наркотики, смешивать компоненты для взрывчатки, собирать оружие из деталей, рассылать компьютерные вирусы или спам, взламывать внутреннюю компьютерную сеть Минобороны США, вести международную торговлю человеческими органами… Выбор огромный! Пожалуйста, действуй, осуществляй то, о чем иные знают лишь понаслышке, или из Уголовного кодекса, или из романов Джона Гришэма.

Кровожадно переглянувшись, члены следственной бригады подвергли рабочую версию Еннервайна перекрестному огню возражений.

— Первый глупый вопрос, шеф: дверь на чердак всегда заперта, и лишь у Шмидингера имеется ключ. Представим, я злоумышленник, которому время от времени позарез надо проникать в компьютерную систему Пентагона. И что, мне каждый раз бегать за рабочим по зданию и просить его одолжить ключик?

— Я внимательно осмотрел замок на той двери, — фыркнул Еннервайн. — Он совсем примитивный, и раздобыть ключ к нему можно в любом строительном супермаркете. Вероятно, даже в наборе с перекисью водорода. Жду следующего глупого вопроса.

— Рядом со входом на чердак располагается квартира рабочего по зданию, дверь в дверь. Разве для меня, злоумышленника, это не рискованно?

— Во время представлений хозяин этой квартиры находится далеко, за кулисами, он стоит за пультом управления светом. У него, поверьте, масса забот.

— А его жена?

— Хлопочет в фойе, накрывая угощение на четыреста персон. Вкусные были канапе?..

— Но ведь меня может засечь какая-нибудь случайная посетительница дамского туалета…

— Да, риск высок, согласен. Тогда, предположим, я женщина-злодейка, которой ничего не стоит заглянуть в дамский туалет и убедиться, что никто не смотрит.

— Ну а если я не женщина, как тогда? — спросила Мария, смакуя всю невольную двусмысленность своих слов.

— Тогда я мужчина, — продолжал Еннервайн, — и сделаю вид, что поджидаю у верхнего туалета супругу. Но ради маскировки я, вероятно, даже буду держать в руках женскую сумочку, в которой заодно можно пронести бутылочку азотной кислоты.

— Азотной кислоты?..

— Это вещество имеет высокий криминальный потенциал. Самая опасная из всех кислот. Важная составляющая многих взрывчатых веществ. Растворяет органические соединения без остатка. Идеальный катализатор горения. Разъедает даже некоторые благородные металлы.

— Значит, я женщина, несу в сумочке бутылку азотной кислоты или взрыватель для ядерной боеголовки и, может быть, даже почку, добытую у какого-нибудь подневольного донора. Я хочу оставить свой товар на чердаке, чтобы клиент мог прийти и забрать его оттуда. Связь между мной и клиентом всячески скрывается. Однако если у меня нет билета на представление, разве за мной не погонится этот напыщенный Либшер и не выставит меня на улицу?

— Ну вот, снова все упирается в Либшера! Похоже, он был в деле, но давайте все-таки пока это исключим… Лучше я буду самая обычная посетительница концерта, с хорошей репутацией, с массой знакомых в городе. Я купила билет и, следовательно, могу расхаживать по зданию, как мне заблагорассудится. Я пришла на концерт с друзьями, совершенно ничего не подозревающими, в антракте говорю им: «Извините, пожалуйста, я сейчас приду!» — и поднимаюсь под самую крышу культурного центра. Делаю там свое черное, однако весьма прибыльное дело, снова сбегаю вниз и продолжаю как ни в чем не бывало слушать опусы Фредерика Шопена.

— Пожалуй, стоит проработать и такой вариант: культурный гражданин с абонементом на все концерты. В перерыве он пробирается на чердак с ноутбуком в руках и рассылает спам по всему миру. Незадолго до начала второго отделения возвращается в зал и использует ноутбук вместо подушки под мягкое место.

— Тогда уж не гражданин, а гражданка. Женщина без проблем заглянет в дамский туалет, а также чисто среднестатистически весит меньше мужчины и, следовательно, может свободнее перемещаться по чердаку.

Наступила многозначительная пауза, во время которой мыслителям и мыслительницам показалось, что они пришли к единому ответу на вопрос, кто же мог быть этой легковесной гражданкой: Гретель!

25

— Итак, я еще раз обобщу ваши показания, дабы убедиться, что правильно вас поняла. Человек в баварском костюме перепрыгнул через брандмауэр крестьянского двора, беспрепятственно юркнул в рапсовое поле, пересек его, затем прямиком подошел к вам, устроился за тем же самым столиком пивной на открытом воздухе «Риссерзештюберль», где сидели вы, и стал звонить по телефону — и вы не можете описать его внешность?

— Описать его лицо я не могу, только одежду. На нем был костюм в традициях Верденфельзского района, вот только головной убор совершенно не в тему. К кожаным шортам с пфозенами следует надевать либо плоскую шляпу с орлиным пухом, либо…

— Что такое пфозены?

— Гольфы.

— И как это вы не разглядели его лица?

— Я просто не обратил внимания.

— Но ведь обычно на лицо незнакомца глядят в первую очередь.

— Я — нет.

— На что же вы в таком случае посмотрели в первую очередь?

— На ширинку. Вернее, на пуговицы. Они тоже были не такие, как надо. Медные! На кожаные шорты обычно пришивают пуговицы из оленьего рога, ну, или в крайнем случае из бычьего, а тут что? Медные пуговки можно представить на вязаном жакете, но ни в коем случае не на шортах…