Чистилище для Гурова - [6]

– Ну, наконец-то хоть кто-то всерьез займется этим делом.

Сказавшая это немолодая и некрасивая женщина даже носом хлюпнула от избытка чувств, и Гуров, не выдержав, поинтересовался:

– А что за человек был покойный?

– Это был самый лучший на свете человек! Таких уже больше никогда не будет! – патетически воскликнула она.

Все ясно, подумал Гуров, влюблена она была в него как кошка, а теперь цветы под портрет ставит, но с этим уже ничего не поделаешь – женщина!

Последним учреждением, которое он наметил для себя посетить в тот день, был суд, где его опять-таки встретил при входе портрет убитого судьи, на этот раз даже в траурной рамке. Канцелярия работала исправно, так что получить перечень рассмотренных покойным дел не составило труда.

Собрав этот урожай документов, Лев вернулся на работу, но сначала заглянул в приемную Орлова за дожидавшимся его обещанным факсом. У себя в кабинете он сравнил все три списка и отправился прямиком к Орлову.

– Ну, можешь ни о чем не волноваться, – сразу заявил Петр, – я все урегулировал.

– Это ты по поводу Сучка, что ли? – уточнил Гуров. – А когда меня подобные гниды волновали?

– Лева! Ты неисправим! Нет, чтобы сделать старику приятное и поинтересоваться, а как же вы, глубокоуважаемый Петр Николаевич, смогли это сделать? Это ведь и Гераклу не под силу!

– Господин генерал-майор! И как же вы смогли спасти мою несчастную задницу от вполне заслуженной порки? – с придыханием спросил Лев и посмотрел на Орлова таким преданно-восторженным взглядом, что тот не выдержал и расхохотался.

– Да я просто настучал первому замминистра, что Сучок не от великого ума решил повесить на тебя двадцать человек практикантов. Причем именно в тот момент, когда ты занимаешься расследованием серии непонятных убийств, в том числе и работников правоохранительных органов, а также прокураты и суда, по поводу которых перед журналюгами всех мастей наши чиновники уже отбрехиваться устали. А ты, узнав об этом, не выдержал и сорвался, потому что, осознавая всю меру возложенной на тебя ответственности, не можешь распылять свои силы еще и на занятия с практикантами. А поскольку твою прямолинейность, доходящую очень часто до откровенного хамства, наверху все прекрасно знают, то отнеслись к твоей выходке с пониманием и пожелали всяческих успехов в расследовании, что в переводе с чиновничьего языка значит…

– Вынь да положь им супостата, и поскорее, – закончил за него Лев.

– Ну, вот! Ты и сам все знаешь! – удовлетворенно заметил Петр. – А Сучку вломили по первое число, чтобы впредь со своей самодеятельностью не высовывался! – И спросил: – Ну, как? Есть какие-нибудь мысли?

– Ага! Завалялась одна – глядишь, и пригодится, – ответил Лев Иванович, кладя перед Орловым листок. – А запросите-ка вы, ваше превосходительство, из архива суда дело за вот этим номером. Оченно оно меня интересует, – и Гуров положил перед Петром еще три документа, полученных в полиции, прокуратуре и суде, в которых маркером было выделено по одной строке. – Ты веришь, что это просто совпадение, когда одинаковым способом убивают людей, занятых в одном деле?

Орлов долго и тоскливо смотрел в глаза Льву, а потом безнадежным тоном, потому что заранее знал ответ, спросил:

– Лева! Ну, почему ты не хочешь занять мое место? Одно твое слово, и я все мигом организую, а наверху только рады будут! Я бы тогда со спокойной душой ушел на пенсию и наконец-то отдохнул от нашей окаянной работы.

– Никогда! Чтобы я за других урожай шишек на свою голову собирал, политес блюл и прокладкой работал?! Я сейчас захотел послать Сучка по матери – и послал! И они там, – ткнул пальцем в потолок Лев, – это сожрали! Причем мы с тобой оба прекрасно знаем, что даже без твоего заступничества они бы это хоть и с трудом, но проглотили. Потому что я – Гуров, и личность свободная! А тогда? Нет, наверху, конечно, рады будут, потому что я управляемым стану! Меня можно будет вызывать на ковер и песочить! А я не котелок, чтобы меня песком драить! Да и потом, генеральские погоны мне не пойдут! – легкомысленно закончил он.

– Значит, я прокладкой работаю? – укоризненно покачал головой Орлов. – Что ж ты не уточнил, какой именно: водопроводной или той, что женщины иногда используют? Если первой, то я готов стерпеть, а вот против второй категорически возражаю!

– Брось, Петр! И я тебя прекрасно понимаю, и ты – меня, – невесело произнес Гуров. – Нас с тобой теперь двое осталось, надо вместе держаться.

– Лева! Не руби с плеча! – попросил Орлов. – Лично я жену Стаса понимаю, потому что ее жизнь – совсем не сахар была! Сколько ночей она не спала? Сколько валерьянки выпила? Да море, если не океан! А Стас? Да ты вспомни, сколько раз он, бросив все, тебе на помощь кидался! А уж если совсем откровенно, то у него всегда на первом месте был ты, а не семья! Ну, сдали у бабы нервы! Столько лет терпела, а тут сорвалась! Выработала она весь свой запас прочности, ну и понесло ее по кочкам! Так что ж, расстреливать ее теперь за это? К тому же когда Стас весь свой отпуск полностью отгуливал? Хоть раз такое было? А тут все вот так сошлось! Не держи ты на него зла! Он же сейчас сам себе не рад, что в трудную минуту тебя бросил. Ему этот отдых – поперек горла!