Числа Харона - [72]

После присяги свидетель оказался под шквалом вопросов защитника, однако они не произвели на бывшего полицейского, привыкшего к коварным допросам, ни малейшего впечатления.

— Когда вы познакомились с обвиняемым?

— 18 апреля.

— Где?

— В его поместье в Стратине.

— Что вы там делали?

— Собирался на просьбу некой дамы, чью фамилию называть не буду, спросить графа Бекерского, что случилось с его матерью, Анной Бекерской.

— Эта просьба было заказом анонимной пани частному детективу?

— Тогда я еще не был частным детективом.

— Но несмотря на это вы приняли заказ?

— Это вы, пан меценас, называете заказом просьбу упомянутой дамы.

— Вы потребовали вознаграждения за исполнение этой просьбы? А если так, то справились ли вы с ней?

— Нет, я сделал это бесплатно как частное лицо, а не детектив, которым с точки зрения закона тогда не был.

— Если бы в то время я обратился к вам с этой просьбой, вы бы ее тоже выполнили?

— Нет.

— А почему, позвольте спросить?

— Потому что я выполняю просьбы только моих знакомых, а вы, пан меценас, к превеликому сожалению, к ним не принадлежите.

— Назовите, пожалуйста, фамилию этой пани.

— Я отказываюсь это сделать.

Адвокат обратился к судье с просьбой, чтобы свидетель назвал имя пани, поскольку, как утверждал пан меценас, она является чрезвычайно важным в этом деле лицом. Судья Книпа выполнил просьбу защиты.

— Рената Шперлинг, — ответил Попельский.

— Да, — подтвердил Бехтольд-Сморавинский. — Рената Шперлинг, двадцать семь лет, бухгалтер в имении Бекерских. Дама необычайной красоты. Откуда вы ее знаете?

— Девять лет назад я готовил ее к выпускным экзаменам в гимназии. Давал ей частные уроки математики.

— В чем заключалось заказ… pardon, просьба этой пани?

— Она просила, чтобы я разыскал графиню Анну Бекерскую, которая, по словам Ренаты Шперлинг, неожиданно исчезла.

— Поддерживали ли вы или продолжаете поддерживать интимные отношения с панною Ренатой Шперлинг?

— Не желаю нанести ущерб чести незамужней дамы, поэтому не отвечу на этот вопрос.

Такое достойное джентльмена поведение Попельского вызвало вздохи и громкие комментарии присутствующих в зале дам, что явно не понравилось судьи Книпе. Строгий iudex нахмурился и сделал собравшимся замечание, чтобы они вели себя серьезно, как это подобает в суде.

Адвокат сохранял спокойствие, однако я, многолетний репортер на судебных процессах, заметила, как он на мгновение закрыл глаза, что могло свидетельствовать о неуверенности или желании сосредоточиться перед тем, как нанести точный удар.

— Ваша честь, уважаемые присяжные, я не буду настаивать, чтобы джентльмен признавался в деликатном деле, позвольте лишь заметить, что Рената Шперлинг бесследно исчезла. Поэтому я не могу попросить ее свидетельствовать перед судом. Кроме того, замечу, что, отказываясь ответить на мой вопрос, пан Попельский определенным образом подтвердил, что с панной Шперлинг его связывали близкие отношения. Если бы это было не так, он ответил бы просто: «Нет, у меня с этой дамой ничего не было», — и таким образом не нанес бы репутации и чести упомянутой пани никакого вреда…

— Прошу свидетеля ответить на этот вопрос! — судья Книпа строго взглянул на Попельского, поскольку выводы красноречивого меценаса ему явно надоели. — Вы поддерживали или продолжаете поддерживать с госпожой Ренатой Шперлинг интимные отношения?

— Я любил ее, — спокойно ответил детектив, — а она меня бросила. Не знаю, где она находится сейчас.

Дамы в зале заволновались, отовсюду слышался театральное шепот и взрывы нервного смеха. На этот раз судья никого не успокаивал. Бехтольд-Сморавинский победно взглянул на собравшихся.

— А свидетелю известно, что обвиняемый Юзеф Бекерский ухаживал за ней?

— Да.

— Панна Шперлинг рассказывала вам об этом?

— Да.

— Итак, влюбившись в панну Шперлинг, вы могли считать графа Бекерского соперником?

— Нет.

— Почему?

— Потому что панна Шперлинг его ненавидела. Невозможно считать соперником мужчину, которого ненавидит любимая женщина.

На этот раз Бехтольд-Сморавинский не настаивал на дальнейших объяснениях. Он явно увлекся и двинулся в наступление. Спросил, как именно выглядела первая встреча свидетеля с обвиняемым. Узнав, что тогда Попельский был грубо избит Бекерским и его российскими прихвостнями, адвокат серьезно и внимательно посмотрел на Эдварда.

— Унизил ли он вас каким-то другим образом? — спросил пан меценас.

— Нет.

— А теперь я задам вам очень сложный вопрос. Он будет неприятным для такого мужчины, как вы, который не привык подчиняться другим, то есть для натуры независимой, властной и решительной. Именно о таких чертах свидетельствует, ваша честь, увольнение свидетеля из полиции за нарушение служебной дисциплины. Но вернемся ad rem. Вопрос, который я сейчас задам, — адвокат взглянул на присутствующих в зале, — может шокировать посторонних лиц, особенно дам, поэтому заранее прошу прощения. Так вот, спрашиваю у свидетеля, — новый сочувственный взгляд в сторону Попельского, — избив, обвиняемый помочился ли на вас?

По залу прокатился ропот, а потом наступила гробовая тишина. Присутствующие внимательно всматривались в Попельского.

— Нет, ничего такого не было.