Чингиз-хан. Батый - [79]

Войскам приходилось совершать быстрые маневры, переправы через реки, не нарушая непрерывности цепи. Нередко в цепи появлялся сам хан, наблюдая за поведением воинов.

Охота была превосходной школой для воинов, а практиковавшиеся во время нее тактические приемы, такие как маневр, окружение и смыкание кольца всадников, находили применение и на войне.

Ордынская армия была самой выносливой и самой дисциплинированной в мире и поэтому побеждала даже превосходящего по численности противника. Она могла завоевать мир.

Марко Поло, много лет проживший в ставке Хубилай-хана, дает очень высокую оценку монгольской армии, ее подготовке и вооружению. Наездники, выросшие на коне с малых лет, дисциплинированные и стойкие в бою воины. Выносливость монгола и его коня изумительна. В походе их войска могли двигаться месяцы без обозов с запасами продовольствия и фуража. Для ордынского воина главное пропитание – облавная охота и сбор продуктов с местного населения. Для коня – подножный корм, овса и конюшни он не знал. Передовой отряд ордынских разведчиков в две-три сотни конных воинов – авангард армии, идущий на расстоянии одного перехода (25–30 километров), и фланговые отряды решали задачи не только охраны основных сил на марше и разведки, но и задачи хозяйственные – давали знать основным силам, где есть продукты, корма и водопой.

Войска, если тому не мешали соображения тактические, останавливались в местах, изобилующих кормами и водой, проходя форсированным маршем другие районы. Каждый конный воин вел одного-двух заводных (запасных) коней, так что мог в походе менять лошадей, чем значительно увеличивалась дистанция переходов и уменьшалась необходимость в дневных привалах. Быстрота передвижений ордынских войск изумляла. Во время венгерской кампании 1241 года Субедей-богатур прошел со своим отрядом ускоренным маршем 435 верст за трое суток.

Но царица степей – кавалерия становилась неэффективной перед высокими каменными стенами замков. Тут нужно было другое оружие.

Роль артиллерии в монгольской армии играли метательные орудия. У Чингиз-хана число таких машин было незначительным. Они были громоздкими и применялись при штурме больших укрепленных городов. Опыт военных походов внес в дело развития метательной техники крупные изменения, и в персидских походах у чингизидов уже появлялись разнообразные не очень тяжелые боевые машины, называющиеся шараджирами, использующие в качестве метательных снарядов не каменные валуны, а керамические горшки с зажигательной смесью на основе нефти, то есть первые огнеметы. Они метали в осажденные города так называемый «греческий огонь» и, что очень важно, были мобильными. Есть свидетельства, что во время среднеазиатского похода монголы применяли порох. Его изобретение современные китайцы приписывают себе, не раскрывая самой сути слова «Китай». «Кий» по-тюркски значит «мастер», «профессионал». А «тай» – «собрание», «сбор». Вот почему и в Каракоруме, и в Москве существовала ремесленная слобода, которую называли Китай-городом, и никаких узкоглазых китайцев там в помине не было. Порох был изобретен в том Китае, который посетил путешественник Марко Поло и на землях которого стоял город Каракорум, то есть в Средней и Центральной Азии. Понятно, что его изобрели гораздо раньше, чем в Европе, и использовался он поначалу преимущественно для пиротехнических целей. В качестве источника энергии и взрывного заряда порохом начиняли ракеты, которые ордынцы применяли при осадах крепостей. Батый во время Западного похода принес порох в Европу. В его войсках уже были крайне несовершенные, но уже более точные, чем ракеты, огнестрельные орудия, с помощью которых чугунными и каменными ядрами он крушил стены непреступных европейских замков, – пушки. Пушка называлась «туфанг» и была ордынским изобретением, так как секрет выплавки чугуна булгарам из Хорезма еще до Западного похода принес все тот же Батый. А, например, Англия стала плавить чугун только в XIX веке. А вот высказывание Г. Лэма: «То, что порох мог и не быть изобретен в Европе, а занесен туда монголами, не представляется невероятным».

Западные источники сообщают, что при осадах крепостей и замков ордынцы пользовались не только орудиями, но прибегали к фортификации и к минному искусству. Правильно, ведь у них был порох!

Сейчас эти исторические факты тщательно скрываются не только в Европе, но и в России. В Лаврентьевской летописи, которую Карамзин считал самой древней и полной, три страницы, где рассказывалось о походе Батыя, были вырезаны и заменены какими-то литературными штампами о событиях XI–XII веков. Об этом писал еще Лев Гумилев. Что же там было такого страшного, что пошли на подлог? Вероятно, то, что могло дать пищу для размышлений о монгольском нашествии на Европу и его странном завершении, – вроде бы и не было смысла туда ходить! А возможно, в летописи значилось, что Батый был православным и строил монастыри.

Вскрылась еще одна странность: во всех летописях, составленных в разных и дальних, и ближних уголках России, рассказы о Батыевом нашествии похожи, как две капли воды. То есть, получается, что информация шла от одного источника? Возможно такое? Трудно представить, что во времена Батыя какой-то один монах писал повествование о событиях монгольского нашествия, а затем разослал его по всем монастырям, где составлялись и копировались летописи. Бред! Но на нем основывается вся историческая наука. Может, нужно уже признаться хотя бы себе, что вы, господа ученые-историки, пользуетесь подделкой?