Чингиз Айтматов - [69]

Чингиз Айтматов как писатель и как политик живо интересовался всеми этими вопросами, высказывался публично, и с его мнением считались очень многие.

Среди этих разнообразных вопросов мировой геополитики его особо интересовала судьба постсоветской Центральной Азии и Казахстана, а также Турции, в целом — всего тюркского мира. Тюркская культурно-духовная ойкумена, этнокультурные границы которой пролегают через три континента, всегда оставалась для него близка и понятна. Он не был пантюркистом или человеком ортодоксальных этнополитических взглядов. Этнократия для была глубоко чужда. Но народы Центральной Азии, в частности, пяти постсоветских республик он всегда считал единым неразрывным сообществом. Алма-Ата и Ташкент для него были родными городами, в которых жило множество его друзей и поклонников. Впрочем, как и в Ашхабаде, и Душанбе. Мирзо Турсун-заде был его близким другом, а туркменских кинематографистов, особенно замечательного режиссёра Ходжакули Нарлиева и актрису Аймедову, Айтматов по-настоящему ценил.

Особое место в его сердце занимала Турция. Он зачарованно вглядывался в культурный и политический пейзаж, сформировавшийся на границе Востока и Запада. В стране Ататюрка Айтматов видел приметы того пути, которым могли бы пойти и постсоветские страны Центральной Азии. Это знали турки и отвечали взаимностью.

Каждая поездка в Анкару и Стамбул превращалась для него в праздник души и радость встречи с миллионами поклонников его таланта. Турция стала для него местом соединения любимой Европы и родного исламского Востока. А турки действительно его обожали, ещё при жизни устанавливая памятники и переименовывая в его честь парки и улицы. В Турции издавали и переиздавали Айтматова миллионными тиражами, а первое собрание сочинений писателя увидело свет именно там. По книгам Айтматова снимали фильмы, его творчество изучали, по нему писали и до сих пор пишут диссертации и монографии.

Чем объяснить столь пристальный интерес и глубоко почтительное отношение к Айтматову во всём тюркском мире, особенно в Турции? Никто из его выходцев не достиг такой славы и такого всемирного признания. Он был общей гордостью, неким общетюркским символом, хотя, подчеркну ещё раз, масштабы мышления киргизского писателя выходили далеко за пределы какого-то одного ареала. Он считал себя гражданином всего мира, а отнюдь не только тюркского.

При этом он, разумеется, осознавал, что этот этнос стоит на плечах гигантов, гениев духа и мысли, таких как Юсуф Баласагуни и Махмуд Кашгари, Юнус Эмре и Ходжа Ахмет-Яссави, Алишер Навои и Насими. Особенно значительный интеллектуальный и духовный вклад в развитие тюркского мира внесли многие выдающиеся просветители и подвижники XIX века, целый ряд первоклассных поэтов и писателей.

Распад СССР и появление на политической карте земного шара новых центральноазиатских государств открыли перед этим миром невиданные прежде перспективы. Регулярные встречи лидеров тюркских государств, смелые шаги по экономическому и культурному сотрудничеству, создание благоприятных условий для взаимных контактов, совместные исследовательские проекты, налаживание интенсивной транспортной коммуникации и общение между деятелями культуры — всё это происходило при жизни Айтматова и почти всегда с его участием.

Существует твёрдое мнение, что в мире, где возрождаются неоимперские амбиции, где религиозный экстремизм и террор далеко не побеждены, где новые геополитические тренды заставляют думать о спокойствии и международной стабильности, о государственном суверенитете и необходимости его укрепления, общетюркское единство может сыграть важнейшую роль для тюркских народов, да и не только для них.

В последние годы жизни Чингиз Торекулович много размышлял о постсоветской Центральной Азии, которая фактически стала заложником экономического эгоизма, политически разрозненной, как никогда. Он много думал и с беспокойством говорил о зачаточной дипломатии, неготовности стран региона к взаимоприемлемым решениям вопросов безопасности, демаркации границ, паспортного контроля. Казалось бы, страны Центральной Азии, по естественной логике вещей, должны быть в одном союзе или хотя бы в одной геополитической связке, но этого никак не получалось. В условиях единого СССР этого абсолютно не чувствовалось, но совсем иная ситуация сложилась после конца Союза. Ведь постсоветская Центральная Азия — геополитическая ось всего тюркского мира — была и остаётся глубоко разобщённой. К сожалению, такого рода сепаратистские тенденции в регионе только усиливаются, а культурное сотрудничество фактически заморожено. В результате проигрывают народы, растёт взаимное отчуждение.

«Неужели мы, современные центральноазиаты, живя на одной земле, будучи наследниками одной уникальной цивилизации, принадлежа к одной и той же религии, имея общие проблемы строительства новой государственности, в XXI веке будем жить врозь, будем решать общерегиональные проблемы врозь?» — вопрошал в одном из выступлений Айтматов, мечтавший видеть регион единым, где все вопросы межгосударственного общения решаются путём диалога и братского взаимопонимания.