Чингисхан и рождение современного мира - [9]

Спутниковые снимки показывают монгольский ландшафт практически лишенным дорог, но исчерченным множеством протоптанных троп и путей, идущих по степи во всех направлениях. Но все они заканчиваются на границе Их-Хорига, Великого Запрета. Чтобы попасть на родину Чингисхана, нам пришлось пересечь буферную зону, которая была оккупирована и укреплена советскими войсками. После их ухода из Монголии свидетельством их присутствия остался сюрреалистический пейзаж, испещренный артиллерийскими воронками от снарядов, металлическими корпусами танков, сломанными грузовиками, разбитыми самолетами, использованными гильзами и неразорвавшимися снарядами. В воздухе висели тяжелые испарения, и часто поднимался туман. В несколько ярусов высились металлические каркасы, остатки сооружений неизвестного назначения. Полуразвалившиеся здания, в которых когда-то хранилось секретное электронное оборудование, теперь стояли пустыми среди песков. Оборудование прежних программ вооружения лежало брошенным в степи. Темные лужи неизвестных химикалий таинственно блестели на ярком солнце. В стоячей жидкости плавали потемневшие обломки каких-то вещей, а кости животных, высохшие скелеты, обрывки меха и слипшиеся комки перьев окружали берега таких водоемов. Но за этим кладбищем ужасов двадцатого века лежала его полная противоположность — закрытая, заповедная, нетронутая за долгие века родина Чингисхана, несколько сот квадратных миль девственного леса, гор, речных долин и степи.

Войдя на территорию «зоны особой секретности», мы не просто сделали шаг в прошлое, мы получили возможность взглянуть на мир Чингисхана, практически такой же, каким он его покинул. Зона стала островком нетронутой природы, окруженным и защищенным кольцом худших технологических кошмаров XX века. Из-за поваленных деревьев, густого кустарника и огромных валунов большая ее часть остается непроходимой, а по другим за последние восемь веков проходили разве что случайные патрули. Эта заповедная земля — живой памятник Чингисхану. Когда мы путешествовали там, нам казалось, что он может появиться в любую минуту, — на излучине реки или на гребне холма, появиться, чтобы снова разбить лагерь на земле, которую так любил, пустить стрелу в бегущую газель, сделать прорубь для рыбной ловли во льду реки Онон, или склониться в молитве на Бурхан Халдун, священной горе, которая продолжает охранять его в смерти так же, как и в жизни.

Наша экспедиция приблизилась к Их-Хориг, как группа детективов к месту преступления. Нашим главным путеводителем стала «Тайная история монголов». Мы путешествовали по равнине, осматривая первозданный ландшафт с небольших холмов и курганов. В открытой степи, вдали от отчетливых ориентиров, таких как горы, реки и озера, мы полагались на пастухов, которые так же овладели искусством путешествий по степным просторам, как моряки — плаванием по просторам морей. Нас постоянно сопровождала вечно меняющаяся по составу группа из местных студентов, ученых, пастухов и коневодов, и они постоянно обсуждали между собой ответы на вопросы, которые я исследовал. Их суждения и ответы всегда были лучше моих, и они задавали вопросы, которые никогда не пришли бы мне в голову. Они были знакомы с образом мышления кочевников, и хотя они находились на неизведанной территории, они легко находили места, где их предки разбили бы лагерь, и в каком направлении они бы двигались. Они легко определяли места, где было слишком много комаров для летнего лагеря, или слишком открытые места — для зимнего. Более того, они были готовы проверить свои догадки, например, проехать на коне из одной точки в другую, чтобы выяснить, сколько это займет времени, или как почва и трава отзываются на звук конских копыт в разных местах. Они знали, какой толщины должен быть лед, чтобы можно было пересечь замерзшую реку на коне, когда переходить пешком, а когда разбить лед и переходить вброд холодный поток.

Описательная сторойа некоторых монгольских названий позволила нам перевести их обратно на монгольский и легко привести их в соответствие с ландшафтом вокруг нас. Текст говорит, что Чингисхан впервые стал вождем племени на озере Хох подле горы Хара Джируген, что означает Голубое озеро подле Горы-Сердца. Это название сохранилось в веках, и его было легко идентифицировать на местности. Другие названия, связанные с его рождением, такие как Грудной холм или Мрачное озеро, создали больше трудностей, поскольку было сложно определить, касалась ли характеристика его визуальных параметров или некоего события, которое там произошло. К тому же форма холмов и озер могла заметно измениться за восемь веков под воздействием ветра, эрозии и засушливого климата.

Постепенно мы реконструировали историю настолько точно, насколько это было возможно, основываясь на имеющихся у нас данных. Обнаружив место его рождения и проследив его путь событий по земле, мы сразу же смогли рассеять многие заблуждения, касающиеся его жизни.

Например, хотя мы и спорили по поводу того, на каком именно холмике возле реки Онон родился Чингисхан, было совершенно ясно, что поросшее лесом болотистое побережье реки сильно отличалось от открытой степи, где жило большинство кочевников, и где по соображениям большинства историков вырос Чингисхан.