Чикаго - [70]

Чтобы перечислить все успехи генерала Сафвата Шакира, не хватило бы целой книги. Он продвигался вверх по служебной лестнице, пока не был назначен советником министерства иностранных дел (так официально назывался пост главы разведки при египетском посольстве). Сафват работал сначала в посольстве в Гане, затем в Токио и наконец был назначен в самую важную для египетского правительства столицу мира — Вашингтон. Он хорошо понимал, что эта должность была последней ступенью к славе, и приложил все усилия, чтобы состоялся визит президента в Америку — шанс всей жизни Сафвата Шакира. Если президент увидит его и оценит, то, возможно, он займет пост министра внутренних или иностранных дел или получит ответственный пост в сфере внешней политики. Но если при подготовке визита он допустит хотя бы одну ошибку, то по истечении срока службы его отправят на пенсию.

Но это не все о Сафвате Шакире. В его жизни существовали еще две вещи — власть и женщины. В течение долгих лет он пользовался неограниченной властью, распоряжался судьбой тысяч и тысяч заключенных, ощущая в себе могучую темную силу, происхождение которой было трудно объяснимо. По роду своей деятельности он видел людей в моменты слабости, раскрывал интимные супружеские секреты и знал, как сломить даже самых твердых борцов, чтобы они в слезах пали перед ним ниц и целовали ноги, только чтобы он не отдавал приказ насиловать женщину.

Такой исключительный опыт познания человеческой природы давал Сафвату власть над окружающими. Он словно разрушал невидимые стены, входил в сферы, откуда управляют людьми, и обретал такую силу, какой больше ни у кого не было. Ему не нужно было много говорить, он уже ничему не удивлялся и ни в чем не сомневался. Каменное выражение лица, сурового как рок, устрашающий взгляд, леденящий сердце, неторопливые, несмотря на происходящий вокруг ужас, движения, скупые слова, произносимые медленно и четко. Одно его присутствие нагнетало атмосферу вокруг. Все это давало ему безграничную власть над людьми, подобную власти бога. Он судит, но не судим. Он водит рукой судьбы, но сам ей неподвластен. Одним лишь словом или жестом он распоряжается жизнью семьи и ее будущих поколений.

Невероятная власть, которой он обладал, вызывает вопрос: можем ли мы по нашему желанию менять ход событий? Если мы чего-то сильно хотим, приближаем ли мы желаемое? И если да, то власть Сафвата Шакира объясняется одержимостью властью. Он моментально навязывает свою волю, даже тем, кто не в курсе, какую он занимает должность. Но с женщинами, страсть к которым Сафват унаследовал от своих предков, эта власть проявляется по-другому. У большинства мужчин в его роду было по две жены, а то и больше (не считая любовниц). Он помнил, как в детстве мать с отцом часто ругались из-за связей отца на стороне. Он не забыл, как, еще учась в полицейском колледже, завел отношения с женщиной, прислуживающей у них в доме, и спал с ней каждый четверг, после того как возвращался с вечеринки у друзей. Он чувствовал, что тело ее было уже пресыщено, и этот признак, а также некоторые другие, заставлял его подозревать — не спит ли она одновременно и с отцом? Свой сексуальный пыл и технику Сафват Шакир не утратил и в пятьдесят пять. И дело тут не только в наследственности, но и в характере его работы. Люди, постоянно живущие в состоянии опасности, как солдаты, тореадоры, члены бандитских групп, испытывают повышенное сексуальное желание и никогда не могут пресытиться, словно жадно черпают удовольствие, которого вместе с жизнью могут лишиться в любой момент, или как будто благодаря сексу они полнее ощущают каждую секунду своей жизни, находящейся под угрозой.

Одной из больших странностей Сафвата Шакира была его манера обходиться с женщинами. После долгих лет ожидания мужа, сидящего в тюрьме без суда, жена теряла надежду на освобождение и думала только о том, как улучшить его положение, перевести в тюрьму поближе или обеспечить необходимое лечение. И тогда она неизбежно обращалась к офицерам госбезопасности, единственным людям, кто мог облегчить его существование.

Уже привычным зрелищем у здания разведки стала собирающаяся с раннего утра толпа женщин, одетых в черное. Долгими часами они молча стоят, тихо переговариваются или плачут, пока им не позволят войти внутрь. И тогда они уже бросаются с мольбами и слезами к офицерам, суют им бумажки с мелкими прошениями насчет мужей. Офицеры привыкли рассматривать просьбы с безразличием и даже отвращением. В большинстве случаев они отказывали женщинам и угрожали им самим арестом и пытками, если те не уберутся. Но если жена арестованного оказывалась красавицей, то к ней было совсем иное отношение. Ей назначали встречу с Сафват-беем, причем офицеры, сообщая ей об этом, пытались скрыть усмешку, блестевшую в глазах. Они знали о любви своего начальника к женщинам и между собой часто шутили на эту тему, однако продолжали посылать красавиц, стараясь угодить ему.

И вот хорошенькая жена заключенного попадала в кабинет к Сафвату Шакиру, заикаясь от страха и осознания собственной ничтожности. Он бросал на нее пристальный взгляд, рассматривая с нескрываемой похотью ее тело и одновременно угадывая ее реакцию. По этому первому впечатлению сразу можно было определить, какого рода женщина перед ним, согласится она или откажется. Женщина стояла перед ним, нервничая, жалуясь, плача и умоляя удовлетворить ее просьбу. И если по опыту Сафват понимал, что женщина будет сопротивляться, то возвращал ее документы подчиненным, которые знали, что делать. Но если он чувствовал, что все возможно, то сразу же принимал ее прошение к рассмотрению. А когда женщина начинала рассыпаться в благодарностях и мольбах, он снова обводил взглядом ее прелести и медленно произносил: