Чихнешь в воскресенье... - [35]

Фредерика отложила ручку и посмотрела на корешки книг на полке над столом. Марджи ненавидела Кэтрин. Это неоспоримый факт. Всю неделю Марджи выглядела смущённой и несносной. И именно Марджи высказала предупреждение перед тем, как было найдено тело. Когда она буквально закричала на ярмарке, никто не обратил внимания, но теперь это стоит вспомнить. Марджи эмо­ционально нестабильна; такие девочки, когда они помоложе, убегают из дома; а в подростковом возрасте могут выкинуть всё что угодно, лишь бы было зрелищно и театрально, лишь бы привлечь к себе внимание. Веро­ятнее всего, накануне вечером к магазину приходила именно Марджи. Но  убийство?   Нет. Невозможно. Фредерика снова взглянула на жёлтый лист и список имён. Она, конечно, могла сделать его сколь угодно длинным, потому что у всех в городке, наверное, была такая возможность, а Кэтрин Клей не любили. Да, мо­тивы найти будет нетрудно. Она взяла ручку и написала:

К р и с? Сознание вины, или какое-нибудь тайное знание, или просто страх, но что-то изменило Криса за последние дни. Каким может быть мотив? Может, Кэт­рин что-то о нём узнала? Что-нибудь, связанное со снабжением наркотиками? Но как он смог поместить яд в капсулы с витаминами? Нет, скорее Крис просто знает что-то такое, о чём боится рассказать. Фредерика смотре­ла на листок бумаги перед собой. Ж ё л т ы й. «Жёлтый жасмин», как  сказал Питер. Наверное, какой-то цветок. Как раз то, что можно найти в лаборатории Фермы. Это значит — что это значит? Надо будет спросить об этом Питера. Любой мог зайти в лабораторию, когда там никого нет. А так бывает постоянно; Марджи бегает по городу, Филиппина и Роджер уходят за травами. И не нужно особого искусства, чтобы поместить яд в капсулы. Питер ничего не говорил, используют ли в лаборатории жёлтый жасмин. Но, наверное, это слишком очевидно, чтобы об этом говорить. Может, хотел, чтобы ей самой пришла в голову эта яркая мысль.

В этот момент и появился Тэйн Кэри. Он тихо, без стука вошёл в переднюю дверь. Фредерика постаралась незаметно засунуть жёлтый листок под «Паблишерз Уик-ли». Питер особо предупредил её. Она не должна говорить Тэйну Кэри,что знает результаты вскрытия. Больше того. Питер сказал, что хочет, чтобы её роль доктора Ватсона оставалась пока тайной. Вполне понятно. Но Фредерика знала, что одного существенного свойства ловца шпио­нов у неё совершенно нет. Она не прирождённая актриса. К счастью, на этот раз начальник полиции Кэри не стал подвергать её способности испытанию. Его подозрения и мысли были устремлены на что-то другое.

— Доброе утро, — поздоровалась Фредерика. Она повернулась на своём стуле и встала. —  Доброе утро, — быстро ответил полицейский. — Простите, что врываюсь так бесцеремонно, но нас к этому приучила Люси Хартвел. Она почему-то не любит, когда стучат.

—  Всё в порядке. Я уже привыкаю, — сказала Фреде­рика, стараясь скрыть облегчение. Его не заинтересовало, что она делает.

— Я вас не задержу. Можно называть вас Фредерика? Все ведь так и Называют. Это... ну, позволяет меньше чувствовать себя начальником полиции. Хотя, боюсь, сейчас мне придётся им быть. Временно по крайней мере, — и он чуть смущённо кашлянул.

—  Конечно, Тэйн. Но... о чём вы?

—  Кэтрин Клей убили, —- негромко объявил он. Фредерике не трудно было выглядеть удивлённой. То, что она уже знала это, не делало факт менее мрачным. Страх и ужас остались. Фредерика ничего не сказала, но в этом и не было необходимости, потому что Тэйн рассказал об отравленных капсулах, о том, как умерла Кэтрин, и о прочих подробностях, которые Фредерика уже узнала от Питера. Закончив, Кэри помолчал и резко спросил:

—  Табакерка по-прежнему у вас?

—  Да. Здесь, — Фредерика опасливо открыла ящик и испытала облегчение, увидев табакерку. Она протянула её Тэйну.

—  Сама по себе она мне не важна. Но с ней связано так много загадок, — словно про себя высказался он.

— А вы не нашли на табакерке какие-нибудь отпечат­ки пальцев, прежде чем отдали её мне?

—  Только Кэтрин Клей. Мой человек поднял её очень осторожно носовым платком, но никаких других отпечат­ков, даже размазанных, не было.

—   Значит, отдавая её мне, вы уже знали, что она принадлежала Кэтрин? Я не совсем понимаю.

—  Мы догадывались, что она принадлежала ей, но нас интересовала реакция людей при виде табакерки, — объяснил Тэйн. —  Понятно, — сказала Фредерика, — и вы не хотели слишком много мне рассказывать...

—  Ну, не тогда, — торопливо продолжил он. — Мне показалось странным, что убийца сделал такой очевид­ной причину смерти. То есть эти капсулы, одну она приняла, но несколько осталось.

Фредерика заинтересовалась. Такая дедукция ей нра­вилась.

—   Но убийца же старался, чтобы было похоже на смерть от слишком большой дозы наркотиков, — быстро заговорила она. — Все как будто знают, что Кэтрин принимала их. Ему... или ей не приходило в голову, что будет вскрытие. А то, что пилюль мало, делало более вероятной гипотезу о большой дозе. Я думаю, убийца ожидал, что вы будете искать шприц с наркотиком. Капсулы с витаминами вполне безвредны, — она по­молчала, и ей пришла новая мысль. — А если дело дойдёт до вскрытия, то всё равно станет известно о яде — жёлтом жасмине, а как он попал в жертву, совсем не­важно.