Чичерин - [105]
Еще сильнее привела его в раздражение купленная в Висбадене книга Шуринга о Моцарте. Она возмутила до глубины души.
— Подумать только, — почти выкрикивал он Клемпереру, — Шуринг вместе со всеми филистерами хочет урезать конец «Дон-Жуана». Филистериссимус!
Висбаден был пронизан музыкой, гремели симфонии великого Бетховена, здесь была поставлена опера «Фиделио». Концерты давались прямо в отеле. Чичерин не пропускал ни одного.
26 марта, возвратившись в отель из театра, он нашел на столе свой паспорт с французской визой. Можно было собираться в путь.
Франция… Лазурный берег, Сан-Рафаэль, беспредельно чистое голубое небо, залитые солнцем виноградники. Но тут же рядом враги: ненавидящие Советский Союз французские буржуа, потерявшие свои капиталы и вышвырнутые из России белоэмигранты, грызущиеся между собой, но единые в своей ненависти к Советской власти.
Французское правительство по-прежнему затягивало переговоры об окончательном урегулировании отношений с СССР, не шло ни на какие уступки и хотело только брать. Это французские представители организовали в Шанхае и Пекине налеты на советских представителей, цинично заявив, что налеты были организованы ввиду какой-то «большевистской агитации» на французских концессиях в Шанхае. Французские буржуа доходили до нелепостей: требовали прекратить коммунистическое международное движение. Они продолжали сколачивать антисоветские блоки, оказывали давление на Югославию, принуждая ее отказаться от установления дипломатических отношений с Советским Союзом.
Таково было положение, когда во Францию прибыл советский нарком. Здесь никто из официальных лиц не спешил с ним встретиться, а уж если и состоялись такие встречи, то собеседники говорили больше о состоянии его здоровья, погоде и о долгах России.
Георгий Васильевич предпочитал встречаться с простыми французами. Он подолгу разговаривал с ними о жизни в Советском Союзе, о советской политике. Беседы доставляли ему наслаждение. Приезжали французские коммунисты, навещали его старые друзья по партийной работе в довоенный период. Но многих уже не было в живых, а иные перешли в лагерь врагов. Появились новые лица — в основном, из интеллигенции, поклонники Шпенглера.
Георгий Васильевич, ободренный наступившим улучшением здоровья, много работал. Одних только газет читал по 20–30 в день.
Ни с чем не сравнимую радость доставила ему поездка 16 апреля к Анри Барбюсу. Там он встретился с Марселем Кашеном и Вайян-Кутюрье. Барбюс оживленно рассказывал о своих творческих планах, о намерении поехать в Китай. Чичерин отдыхал душой. Беседа с веселыми, искрометными шутками, сдобренная блестящими французскими афоризмами, радостно возбуждала. В заключение Барбюс поделился планами объединения всей творческой интеллигенции для борьбы за новое, прогрессивное, человеческое. Георгий Васильевич оживленно подхватил эту мысль и как бы в раздумье заметил, что не прослеживает пока четкой линии между тактикой и программой.
— Тактика по отношению к интеллигентским читателям, — заметил он, — должна быть весьма гибкой, но программа должна быть партийной, не эклектической.
Расстались тепло, с надеждой встретиться в недалеком будущем.
С южного берега Франции Чичерин переехал в Париж. Здесь новые люди, новые встречи, беседы, споры.
24 мая он у Пуанкаре. Тот осыпал обильными упреками: Советское правительство не хочет разрешить проблему царских долгов, русские коммунисты поощряют французских, помогают им бороться с законным правительством. И все в том же роде.
Через день встреча с военным министром Пенлеве и вновь поток жалоб на французских коммунистов. Чичерин корректно выслушал министра и заметил:
— Когда я проезжал через Авиньон, то на площади Жоржа Клемансо на подножии статуи Республики прочитал фразу из речи происходившего из Авиньона члена Конвента приблизительно такого содержания: «Франция создает законы для всех народов, и все народы подчинятся законам Франции». Никогда Советское правительство таких фраз не произносило.
Пенлеве прекратил свои наскоки.
Больше всех был, пожалуй, неприятен Бриан — пронырливый делец от политики, пытавшийся на международной арене лавировать между СССР и Англией, а на национальной арене между правыми и левыми. Из бесед с ним стало понятно, что Париж хотел бы наладить отношения, но внутренняя реакция сопротивляется, настаивает на выполнении нереальных требований, вроде признания царских долгов. И все же имелись признаки в пользу Москвы.
Георгий Васильевич часто и подолгу гулял по улицам Парижа, навещая старые знакомые места. Однако Францию покинул с легким сердцем: впереди ждала Родина, любимая работа!
В Баден-Бадене 7 июня нарком навестил Штреземана. Немецкий министр иностранных дел сообщил печальную новость: в Польше белогвардеец Каверда убил Войкова. Министр с деланным сочувствием подчеркнул, что обстановка складывается не в пользу Советского Союза. Говорил он много и на различные темы. Высказал интригующее предположение, что Франция идет на сближение с Германией, ругал литовское правительство, которое, по его словам, само не знает, чего хочет: то заигрывает с Берлином, то предпринимает антинемецкие акции, например, выселение немцев из Мемельской области. И конечно, не было недостатка в заверениях в дружбе к России. Это не помешало ему дать понять, что Германия не собирается расширять торговлю с русскими и предоставлять им кредиты.
Альбрехт Дюрер — крупнейший представитель немецкого Возрождения, величайший художник, чье искусство воздействовало на художников Германии и других стран Западной Европы. Борьба света и тьмы, разума и темных страстей — лейтмотив его творчества. Книга повествует о полной исканий жизни художника-ученого, протекавшей в бурное время широких народных движений в Германии, завершившихся Реформацией и Великой крестьянской войной.
Сандро Боттичелли — один из крупнейших мастеров итальянского Возрождения, чьи творения поражают сочетанием непревзойденного изящества формы с философской глубиной содержания. За волшебной легкостью «Весны» и «Рождения Венеры» скрыта нелегкая жизнь художника, полная творческих исканий, надежд и разочарований. Автор новой биографии Боттичелли Ст.В. Зарницкий на основе немногих сохранившихся источников рисует картину жизни своего героя на фоне бурных событий истории Италии второй половины XV века. Эта книга будет полезна не только знатокам итальянского искусства, но и всем тем, кого не оставляют равнодушными полотна великого флорентийца.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.