Четыре жизни академика Берга - [33]

Особенно ценным для штурманов, привыкших к работе с магнитными компасами, было то, что Берг наглядно сопоставил ошибки радиопеленгатора и магнитного компаса и, пользуясь этим, построил теорию и методы расчета в виде, привычном для тех, кто должен был ими пользоваться.

Обработку своих наблюдений по девиации магнитных компасов и радиопеленгаторов Берг продолжит и позже — во время службы на эсминце «Капитан Белли» и подводной лодке «Пантера». В это время он уже будет слушать лекции в Политехническом институте и в Петроградском университете и приобретет более глубокие знания в высшей математике. Он даже начнет писать книгу, в которой критический анализ предшествующих работ и собственные выводы основывались на обширном опыте и глубокой теории. Но книга не будет закончена. Рукопись ее погибнет вместе со всеми исходными материалами во время гибели базы подлодок «Память Азова». Восстановить графики девиации, снятые на «Цесаревиче» и Е-8, было невозможно. Берг никогда более не возвращается к проблеме девиации магнитных компасов. Но к задаче о девиации радиопеленгаторов он возвратится в начале двадцатых годов и решит ее с большой строгостью и полнотой. Эта работа частично опубликована в Морском сборнике за 1925 и 1927 годы, но значительная ее часть так и осталась достоянием лишь военных моряков.

Практика радиоприема и работы с радиопеленгаторами была для Берга великолепной школой. Возможно, поэтому он стал одним из ведущих радиоспециалистов.

Ведь нет более ценного руководителя, чем тот, который начал с азов. Незаменим генерал, начавший службу солдатом, директор завода, прише дший на него рабочим.

Берг начал с того, что учился собирать, разбирать, чинить и налаживать ту примитивную радиоаппаратуру, которая была в ходу в период Первой мировой войны. Потом, уже после революции и Гражданской войны, Берг окончит Морскую академию и станет профессором радиотехники, академиком, но уже тогда, в 1917-м, без радиотехнического образования, он прошел школу, ставшую фундаментом его дальнейшего роста, школу, которую не заменит никакой университет или академия.

— Радиотехник не может обойтись чистой теорией, — говорит Берг. — Чтобы стать настоящим радиоспециалистом, или, как говорят, радистом, нужно спаять не одну схему, надо вдохнуть жизнь не в один радиоприемник. Надо почувствовать красоту бессмысленного на первый взгляд переплетения проводов, сопротивлений, конденсаторов, индуктивностей, окружающих радиолампы; понять прелесть ожидания: вот-вот послышится голос, который выловил ваш прибор из тысячи шумов, оглушающих земной шар.

Радиолюбитель, испытав волнение первого приема, уже никогда на этом не остановится. Он будет снова и снова переделывать свою схему, свой радиоприемник, совершенствовать его: увеличивать громкость, повышать чувствительность, избирательность, делать приемник менее капризным. Он будет стремиться установить новые и новые связи, покорить все большие и большие расстояния. И этому процессу предела нет. Став радиолюбителем, человек уже не изменяет своему увлечению.

Берг всю жизнь был влюблен в радиотехнику, с тех самых пор, как на качающейся подводной лодке, в грозовом военном море среди мин, в соседстве с врагом, колдовал над радиоприемником, добиваясь от него приема сигналов времени Эйфелевой башни и Науэна.

ПОСЛЕДНЯЯ ОПЕРАЦИЯ

И все-таки Е-8 не удалось уберечь.

— Я сделал на Е-8 восемь боевых выходов, — вспоминает Берг, — но мы не потопили ни одного корабля, хотя не раз ходили в атаку. Мы выслеживали, преследовали врага, атаковали, хитрили, скрывались. Риск, опасность те же. Просто не было удачи.

А скорее всего причина была в том, что за Е-8 враг следил особенно пристально. За месяц до прихода на нее Берга, летом шестнадцатого, эта лодка под командой замечательного английского моряка Гудхардта потопила у Либавы первоклассный немецкий крейсер «Принц Адальберт» со всем личным составом. Это была сенсация на весь Балтфлот. Е-8 действительно провела блестящую операцию, выследив «Принца», когда он собирался ставить мины в русских водах.

Русская разведка узнала, что «Принц Адальберт» вышел из Мемеля в Либаву, уже занятую немцами, и должен принять там груз мин. Е-8 получила приказ потопить «Принца» при выходе из порта. Лодка затаилась недалеко от Либавы, и Гудхардт в перископ наблюдал, как на горизонте появились три трубы. Шел «Принц».

Е-8 терпеливо сторожила, когда же «Принц», забрав смертоносный груз, покинет порт. Но тот не торопился. Шли дни. На лодке кончалось топливо, а «Принц» все дымил под прикрытием мола и береговых батарей. Гудхардт начал склоняться к тому, чтобы уходить, — надо было добираться до Ревеля, это еще трое суток. Наконец в сопровождении четырех эскадренных миноносцев появился «Принц Адальберт». Он шел по створу либавских маяков — между двумя полосами минных заграждений.

Е-8 прокралась между миноносцами и всадила в «Принца» две торпеды. Корабль взорвался со всем экипажем и с грузом мин. Страшный взрыв изранил Е-8. Она получила повреждения корпуса, потеряла управление, и ее вышвырнуло на поверхность под огонь немецких миноносцев. Двое или трое суток за ней гнались немцы, она петляла, ложилась на грунт — дышать уже было нечем, топливо на исходе, продуктов нет. Она еле добралась до Ревеля, но экипаж был так истощен, что его пришлось частично сменить. Капитан 1-го ранга Гудхардт, ставший Георгиевским кавалером и получивший за потопление «Принца» английский офицерский крест, уехал в Англию. Русский штурман Павлов, предшественник Берга, был награжден Владимиром с мечами и списан с лодки. Это был тот самый Павлов, с которым Берг был знаком по «Цесаревичу» и еще раньше по Морскому корпусу.