Четыре тысячи миль на "Сибирякове" - [8]
Придонная флора — бентос — рассказывает о составе морской воды, о степени насыщенности ее кислородом, о свойствах мельчайших животных организмов, водорослей и растений, обитающих в глубоких слоях воды. Причудливые ״иглокожие״ — морские ежи, морские лилии, змеехвостки, голотурии — на самом дне протягивают во все стороны свои подвижные или неподвижные лучи, разветвляющиеся иной раз в целые живые узоры. Морские звезды лежат распластавшись пятиконечной геометрической фигурой на желтом песке или темнокоричневом иле, который толстым слоем покрывает подводные скалы. В море опускаются планктонные сетки, по дну ползают драги, жесткими пальцами забирая в свое нутро раковины, голотурии, морские звезды, обрывки морских растений...
Не ускользают от внимания и полярные птицы. Они сотнями летают вокруг "Сибирякова", а во время вынужденных остановок судна во льдах поднимают драку из-за отбросов, выкидываемых за борт. На Новой Земле в десятках мест встречаются ״птичьи базары״, наполняющие своим криком и гамом всю окрестность. Сотни тысяч птиц гнездятся на прибрежных утесах и темной сплошной тучей окутывают вершины голых скал.
В УСТЬЕ ЛЕНЫ
В ночь с 26 на 27 августа ״Сибиряков״ вошел в бухту Тикси у устья Лены. Навстречу ему вышла с приветствием маленькая ״Лена", пятьдесят четыре года трудолюбиво работавшая на одноименной реке. Заслуженный пароход вполне заслужил свой отдых, и этот отдых достался ему в том же году. Судьбе угодно было, чтобы ״Лена" дождалась свидания с ״Сибиряковым״ и отошла на покой после встречи со своим достойным собратом, который должен был углубить и развить работу, когда-то робко начатую ״Леной". Осенью 1932 года ״Лена" погибла... Ее задача была выполнена.
В той же бухте Тикси лежит на отмели другое историческое судно - яхта "Заря". Над проржавевшим железным корпусом уныло торчит длинная пароходная труба ־ жалкие остатки былого. Ничто не напоминает того судна, которое тридцать лет тому назад отплыло из тогдашнего Санкт-Петербурга, оставив за собой золотую макушку Исаакия на дымном небе столицы.
״Сибиряков“ погрузил в бухте Тикси 250 тонн местного, сангарского угля, по качеству не оставлявшего желать ничего лучшего, и вышел в море 30 августа, взяв на буксир два речных парохода, собранных зимой 1931-1932 года в городе Киренске. Сангарский уголь — уголь северного морского пути. Это местное топливо, которое должно будет сыграть большую роль в промышленном развитии северных окраин Якутской республики.
Вечером все участники плавания собираются группами в общих помещениях. Каждый пользуется своим досугом как умеет и как хочет. Руководитель научной части экспедиции проф. В. Ю. Визе — не только большой ученый с европейской известностью, но и прекрасный музыкант. Часто он присаживается к пианино и задумчиво перебирает клавиши. Затихает гул разговоров, звяканье чайных ложечек, звон переставляемой на столах посуды. Из-под пальцев профессора пестрой тканью развертывается музыкальный узор, море звуков спорит с шумом настоящего моря за бортом ״Сибирякова“, В углу у пианино полумрак, поблескивают очки на склонившемся низко лице, бегают по клавиатуре проворные руки. Завтра профессор встанет на научную вахту, будет ״брать״ глубоководные станции, измерять скорость течений, определять их направление, изучать, какие подводные ״струи“ попали в Ледовитое море из других морей, но сегодня он во власти иных настроений и занят больше Скрябиным и Дебюсси, чем тайнами метеорологии и океанографии... Впрочем, как знать, может быть, сейчас, за музыкой, в голове ученого рождаются мысли, которые будут потом изложены на бумаге в труде: ״Научные результаты плавания на ״Сибирякове״ в 1932 году".
От бухты Тикси судно шло по чистой воде до Большого Ляховского острова, одного из Новосибирских островов. Здесь была сделана кратковременная остановка, а затем ״Сибиряков״ направился дальше на восток, к устью реки Колымы, по прежнему ведя на буксире своих младших слабосильных спутников - речные пароходы. Через два дня - поздно вечером 3 сентября - "Сибиряков" встретился у мыса Медвежьего с северовосточной экспедицией Наркомвода и сдал ей эти пароходы. От мыса Медвежьего начались опять льды — сначала небольшие отдельные льдины, потом сплошные поля полярного пака. 6 сентября, впервые после выхода экспедиции из Архангельска, пришлось остановиться на ночь из-за темноты.
ДНИ БОРЬБЫ
С утра 8 сентября ״Сибиряков״ вступил в борьбу с тяжелыми многолетними льдами. Таких льдов ему еще не встречалось за все его плавание от Новой Земли. Чукчи с мыса Северного сообщили экспедиции, что такие льды держатся здесь уже третье лето, и количество их с каждым годом все возрастает. Опять пошел в ход аммонал, опять медленное продвижение шаг за шагом, опять длительные остановки. ״Сибиряков'* пользовался каждой прибрежной полыньей, каждой прибрежной полосой более разрешенного льда, Идти приходилось крайне осторожно: фарватер здесь мелкий, и нередко под килем судна оставалось всего несколько футов воды, а в одном месте „Сибиряков“ даже коснулся грунта. Опознавательных знаков, поставленных на чукотском берегу судами Гидрографического управления, не было видно: по сведениям, полученным экспедицией, все знаки были уничтожены чукчами, уверенными в том, что моржи пугаются этих знаков и меняют места своих лежбищ.
