Четыре путешествия на машине времени (Научная фантастика и ее предвидения) - [57]
В первой своей ипостаси герой выглядит совсем бледно. Рассказ, в котором впервые детально описано автоматическое устройство для хранения и переработки информации, появился в 1946 году (Мюррей Лейнстер, "Логик по имени Джо"), и с тех пор мировая фантастика мало продвинулась в этом направлении, несмотря на обилие всяких там Информаториев, Больших Мозгов и прочего.
То ли авторам показалось, что ограничить свою деятельность функциями справочного бюро — небогато для искусственного интеллекта, то ли читатель был подготовлен к тому, что компьютеры писателей-фантастов знают все? Эпизод из рассказа Фрица Лейбера "Бедный супермен" — самая, пожалуй, яркая мизансцена, в которой выражено отношение фантастов к "электронным всезнайкам". В недрах гигантского компьютера, с которым постоянно советуются члены правительства, военные, светила науки, скрыта маленькая комнатка, а там сидит толстяк в одних трусах, потягивает холодное пиво и отстукивает на пишущей машинке ответы…
Этот пассаж, конечно, вызывает в зрительном зале улыбку. Зато предпринятые писателями попытки представить себе, до каких пределов может эволюционировать такая машина, приводили подчас к ответам поистине "сумасшедшим".
В блестящей новелле Артура Кларка "9 миллиардов имен бога" рассказывается, как по заданию тибетского ламы сверхкомпьютер методично перебирает различные комбинации букв алфавита (лама надеется таким образом узнать действительное имя всевышнего). И стоило машине отыскать искомую комбинацию, как тот дал о себе знать: на вечернем небе гаснут звезды. А в другом рассказе "Ф — значит Франкенштейн" (в русском переводе — "Зазвонил телефон") писатель описал ситуацию более, что ли, реалистичную, но столь же непредсказуемую. Чрезвычайно разветвленная система орбитальной теле- и радиосвязи, соединенная с наземными службами, образует в результате такую сложную систему, что у нее появляются зачатки совершенного "разума"! Подпитываемый электронным "молоком" младенец чисто рефлекторно начинает потягиваться…
Еще дальше пошел в своем знаменитом рассказе-шутке "Ответ" Фредерик Браун. Ученые, спросив только что отстроенный гигантский искусственный мозг, есть ли бог, тотчас же удостоились ответа: "Теперь — есть"… А разросшийся за тысячелетия до невообразимых размеров Вселенский Компьютер из рассказа Айзека Азимова "Последний вопрос" сам решает единственную проблему, поставленную ему природой: как приостановить рост энтропии во Вселенной? Решение найдено, и машина оповещает о нем мир: да будет свет!
Это, разумеется, шутки. Вторая роль — военного стратега — не давала повода для таких метафизических "фривольностей". Уже в наши дни современные поколения ЭВМ участвуют в прогнозировании и планировании военных операций, пока, правда, под наблюдением людей. А что будет завтра, если военно-промышленный комплекс дорвется-таки до заветного Абсолютного Стратега?
На сцене — снова чехарда образов-масок: мозг-гигант из одноименного романа западногерманского писателя Генриха Гаузера (вышел в 1958 году), неоднократно встречавшийся в рассказах Азимова Мультивак, но на этот раз "в военной форме" (рассказ "Машина, выигравшая войну"); а вот и пентагоновский электронный мозг из романа Мартина Кэйдина "Бог-машина" (1968), восставший против своих хозяев и вследствие этого уничтоженный как "неблагонадежный" элемент. Об эволюционирующем кибернетическом оружии, которое зачастую продолжает свое существование в отсутствие погибшего человечества, задумывались американцы Филипп Дик (рассказы "Автофак" и "Вторая разновидность") и Фред Саберхаген, опубликовавший целую серию произведений о жестокой механической "расе" истребителей-Берсеркеров. Наконец, это Станислав Лем. Действительно, чем не идеальное и абсолютно бессмысленное завершение киберэволюции — рои электронных мушек из его романа "Непобедимый" (1966)!
Сама война бессмысленна и противоестественна человеческому существованию, но, кажется, ничего более безумного, чем кибернетическое оружие, которое может жить своей жизнью, человечество не изобрело. Недаром по этому поводу язвительно прошлись крупнейшие ученые — английский математик и философ Бертран Рассел (в фантастическом рассказе "Кошмар д-ра Саутпорта Вульпса") и нобелевский лауреат физик Ханс Альфвен, автор вполне традиционного фантастического романа "История Большого Компьютера" (вышел в 1966 году под псевдонимом Олофа Йоханнесена). В этой книге электронный историк будущего описывает гипотетическое исчезнувшее звено в эволюции разума на планете — человека…
Но вот на сцене появился солист, популярнейший герой научной фантастики — электронный мозг-диктатор.
В 1958 году американский автор Артур Хэдли в романе "Веселая повозка" вполне мог себе позволить поиронизировать над компьютером, который вознамерился стать президентом Соединенных Штатов; но уже позже о властолюбивых амбициях "электронных мозгов" писали без тени улыбки. Тревога росла еще и оттого, что в данном случае антагонизм человека и машины не сводился к лежащей на поверхности борьбе за власть — возникал конфликт совсем иного порядка.
Это уже не война людей и роботов, а столкновение двух непохожих типов мышления. Компьютеры… что-то бесконечно далекое, полярное по отношению к человеку. Враждебны ли они, агрессивны, властолюбивы? Не всегда. Но бесчеловечны — по определению.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
ФАНТАСТИКАЕжемесячный журналСодержание:Александр Громов. ВСЕМ ПОРОВНУ! рассказРон Коллинз. БИЗНЕС ЕСТЬ БИЗНЕС, рассказАлек Невала-Ли. INVERSUS, рассказСергей Лукьяненко. КРЕДО, повестьВидеодром**Хит сезона***** Игорь Фёдоров. РАСПЛАТИЛСЯ? ПРОХОДИ! (статья)**Экранизация***** Дмитрий Байкалов. ЗВУКОВОЙ МАЛЬЧИК (статья)**Рецензии**Сериал***** Константин Дауров. МИР, КОТОРЫЙ ПОСТРОИЛ БАРТ (статья)Пат Кадиган. ИСТИННЫЕ ЛИЦА, рассказИэн Уотсон. ОБЛИК УБИЙСТВА, рассказИэн Макдональд. УБЕЖИЩЕ, рассказДэн Симмонс. ВОСХОЖДЕНИЕ, повестьВл. Гаков.
Николай ГОРНОВ. УБЕЙ В СЕБЕ КОСМОНАВТАЯсно, что подобное предложение совсем не в духе нашего журнала. Однако на сей раз авторский взгляд вполне понятен.Борис РУДЕНКО. ЗАЩИТА СВИДЕТЕЛЯДействительно, такому убежищу можно только позавидовать!Шейн ТОРТЛОТТ. ЧЕЛОВЕК С НИЗОВЬЕВ РЕКИКто сказал, что проще всего уйти?Брэд ТОРГЕРСЕН. ПОМОЩНИК КАПЕЛЛАНАВот и еще одна инопланетная раса желает извести человечество под корень — конечно, из самых что ни на есть благородных побуждений.Антуан ЛАНКУ, Жесс КААН. НЕГАРАНТИЙНЫЙ ДЕФЕКТДа какая же это фантастика? Ситуация до боли знакома едва ли не каждому потребителю.Филип БРЕВЕР.
Елена ВОРОН. ПОВЕЛИТЕЛЬ ОГНЕННЫХ ПСОВЛюбопытно, почему современных фантастов так и тянет в лабиринт?Фред ЧАППЕЛЛ. ЛАБИРИНТ ТЕНЕЙНа этот раз троица наших давних знакомых дошла до номинации на Всемирную премию фэнтези. При том, что впервые мастер теней рискует своей репутацией.Дебора РОСС. ЧУЖОЕ СЕРДЦЕА что делать, когда нет своего? Остается одно — похитить чужое.Майкл АЛЕКСАНДЕР. В ОКОПАХВ Первую мировую, при артналете, солдат мог встретиться не только со смертью…Катерина БАЧИЛО. ПАН КРОЗЕЛЬЧИКЮСПопробуйте представить себе «параллельный» мир, где сам цвет является тайным знанием, а умение видеть его — редкой способностью.Альберт КОУДРИ.
Книга Михаэля фон Альбрехта появилась из академических лекций и курсов для преподавателей. Тексты, которым она посвящена, относятся к четырем столетиям — от превращения Рима в мировую державу в борьбе с Карфагеном до позднего расцвета под властью Антонинов. Пространственные рамки не менее широки — не столько даже столица, сколько Италия, Галлия, Испания, Африка. Многообразны и жанры: от дидактики через ораторскую прозу и историографию, через записки, философский диалог — к художественному письму и роману.
«Наука, несмотря на свою молодость, уже изменила наш мир: она спасла более миллиарда человек от голода и смертельных болезней, освободила миллионы от оков неведения и предрассудков и способствовала демократической революции, которая принесла политические свободы трети человечества. И это только начало. Научный подход к пониманию природы и нашего места в ней — этот обманчиво простой процесс системной проверки своих гипотез экспериментами — открыл нам бесконечные горизонты для исследований. Нет предела знаниям и могуществу, которого мы, к счастью или несчастью, можем достичь. И все же мало кто понимает науку, а многие боятся ее невероятной силы.
Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.
«Сказание» афонского инока Парфения о своих странствиях по Востоку и России оставило глубокий след в русской художественной культуре благодаря не только резко выделявшемуся на общем фоне лексико-семантическому своеобразию повествования, но и облагораживающему воздействию на души читателей, в особенности интеллигенции. Аполлон Григорьев утверждал, что «вся серьезно читающая Русь, от мала до велика, прочла ее, эту гениальную, талантливую и вместе простую книгу, — не мало может быть нравственных переворотов, но, уж, во всяком случае, не мало нравственных потрясений совершила она, эта простая, беспритязательная, вовсе ни на что не бившая исповедь глубокой внутренней жизни».В настоящем исследовании впервые сделана попытка выявить и проанализировать масштаб воздействия, которое оказало «Сказание» на русскую литературу и русскую духовную культуру второй половины XIX в.
Появлению статьи 1845 г. предшествовала краткая заметка В.Г. Белинского в отделе библиографии кн. 8 «Отечественных записок» о выходе т. III издания. В ней между прочим говорилось: «Какая книга! Толстая, увесистая, с портретами, с картинками, пятнадцать стихотворений, восемь статей в прозе, огромная драма в стихах! О такой книге – или надо говорить все, или не надо ничего говорить». Далее давалась следующая ироническая характеристика тома: «Эта книга так наивно, так добродушно, сама того не зная, выражает собою русскую литературу, впрочем не совсем современную, а особливо русскую книжную торговлю».
Приведено по изданию: Родина № 5, 1989, C.42–44.