Четыре повести о Колдовском мире - [26]

Да, так и будет…

Но тут Санел коротко заржал и тряхнул головой. Джерик поднялся на ноги, чтобы успокоить лошадь и увидеть, в чем дело.

Патруль Гончих, там, на дороге! Джерик похлопал Санела по щеке и потянул вниз за уздечку, потянул сильно, нажимая одновременно коленом на передние ноги лошади: «Вниз, вниз, приятель». Дело в том, что остававшиеся в живых немногочисленные ратники Палтендейла выучились новому способу ведения боя, а их лошади выучились тактике, исключавшей неожиданное нападение на противника, когда воины рубились в рукопашной схватке. Санел всхрапнул и распластался по земле. Джерик сделал то же самое. Они находились под ненадежным прикрытием редких кустов дрока. В отчаянии он держал Санела за шею, их обоих обстреливали тяжелые дождевые капли.

— Тихо, — шепнул он лошади. Хотя конь и был осторожен, голова его может приподняться при шуме, и он выдаст себя. То, чего он просил, было неестественно, и он повторил еще раз, — тихо, тихо, мой мальчик. — Он держал его изо всех сил, похлопывая Санела по морде, ибо всадники были совсем рядом. Джерик слышал, как они шли по его следу.

«Господи, хоть бы они не разбили здесь палатки». Ведь дождь хлестал все сильнее, и поблизости не было лучшего места для ночлега, чем эта седловина в горах, рядом с известняковой скалой.

Теперь он их увидел… четверо Гончих, едущих под дождем на темно-гнедых лошадях…..

Да нет, трое. Тот, что посередине, не мужчина. При нем не было вооружения, и на лошади не было плюмажа. Всадница была стройна, одета в желтое с белым одеяние, руки связаны, юбки подняты, так как она ехала в мужском седле. Голова ее была опущена, и поэтому лица он не видел, но выглядела она совсем ребенком, малюткой, среди высоченных темных вооруженных мужчин. Джерик, глянув на них сквозь кусты, задрожал, Санел заворочался под его рукой.

— О боги, — прошептал он, уткнувшись в шею Санелу. — О боги.

Значит так: их трое. И вооружены отменно.

«Трус, — шепнул ему внутренний голос, когда он лежал, плотно прижавшись к земле. Он ощутил, что самолюбие его уязвлено. — Черт их подери», — выругался он мысленно, сжимая одной рукой меч, а другой нажимая на тело коня, чтобы он не поднял голову. Он отыскал свой щит и продел руку в ремни. В эту проклятую погоду луком ему не воспользоваться: ведь дует сильный ветер, к тому же среди Гончих пленная, да он к тому же не отличается меткостью в стрельбе.

Он набросил поводья на шею Санела, сунул одну ногу в стремя, схватился за седло и шепотом дал сигнал лошади. Санел поднялся под ним на ноги, дернул головой, натянув поводья, и обрушился вниз по склону на вражеский отряд.

— Ййааааааааиииииииии! — завопил он, словно за ним шел весь Палтендейл, словно тысяча демонов одновременно атаковала Гончих. Он скакал не специально на какого-то человека, он насквозь прорывал их защиту и, оттолкнув человека, державшего пленницу, завопил: «Скачи отсюда!», а сам завертелся, прикрываясь щитом. Он услышал, что второй всадник за его спиной, и увидел, как приближается к нему третий.

И тут он заметил остальной патруль… это были пешие солдаты, шедшие по дороге.

Он яростно взмахнул мечом, ударил левой пяткой в ребра Санелу и развернулся, громко лязгнув щитом о щит. Лучники. Человек двадцать. Девушка к тому моменту отъехала в сторону, выбралась из самого пекла. Лошадь нервно, боком, уносила ее подальше от опасности. Волчий щит — знакомая банда, старый враг!

— Палтендейл! — завопил он, чтобы враги знали, кого им потом благодарить, и нанес удар, в который вложил всю свою силу, после чего ткнул обеими пятками лошадь и отскочил от третьего всадника.

— Девушка! — заорал он, подлетев к всаднице, и ударил плоской стороной меча по крестцу ее лошади, скакавшей в сторону гор. Обе лошади столкнулись, и это было то, что требовалось. Он слегка придержал Санела, вложил меч в ножны и попытался ухватить поводья, свободно свисавшие с лошади пленницы, при этом перегнулся с седла. Над головами их свистели стрелы. Звук этот в те времена не мог забыть ни один житель Долин.

Лошадь девушки споткнулась, зашаталась: из ее бока торчала стрела. Джерик натянул поводья, схватил девушку за одежду и волосы и потянул со всей силы. Девушка слетела с седла, и он боялся, что уронит ее, не сможет выдержать вес, управляясь одной рукой.

Он откинулся на другую сторону и в почти разрывающем мышцы усилии перекинул ее тело поперек своего седла, под прикрытие щита. Она была для него просто весом, сорокакилограммовым ворохом юбок и распущенных волос. Взглянуть на нее было некогда. На его пути выстраивалась стена пехотинцев, а лучники бежали, чтобы отрезать ему дорогу в горы. Там он может укрыться, если не свернет, а они хотели повернуть его, что было бы для него губительно. Следовательно, он мчался вперед, не сворачивая, прикрывая щитом и себя, и девушку. Меч он вынул во второй раз.

— Вперед! — заорал он Санелу и, ударив коня пятками, постарался вырваться из вражеской толпы, пытавшейся перегородить ему дорогу. Пехотинцы попятились; он достал одного из них мечом, ответный удар пришелся по щиту. Санел сбил с ног солдата и выскочил из окружения.