Четыре грустные пьесы и три рассказа о любви - [15]

Ирина: Зачем ты так?

Виктор: А как? На тормозах спустить? Отпустить его и все?

Ирина: А тебе неймется отомстить? А простить ты не можешь? Простить?

Виктор: Мужики не прощают.

Ирина: Зверь и тот добрым может быть. Как без доброты жить можно? Хуже зверя станешь. Что с тобой случилось, Виктор? Зачем вместо помощи ты хочешь нас перессорить? Что от того изменится, что ты его опять в бане запрешь и теперь надолго? Кому это нужно? Он молодой совсем, а ты? Откуда в тебе эта жестокость?

Виктор: Не жестокость, а жесткость.

Ирина: А милосердие? Милосердие? Даже если он ошибся, очень ошибся, зачем из него преступника делать?

Виктор: Ты сама не понимаешь, о чем говоришь. Таких, как он…

Ирина: Что таких, как он, а таких как ты? Таких, как ты? Ты в своей жизни женщин не обижал? Ничего у них не крал?

Валентина: Что ты на него напустилась.

Ирина: Я не напустилась. Я хочу, чтобы эту историю все приняли и пережили. И я не хочу, чтобы по тем цветам, которые я сажала, топтались сапогами.

Валентина: Ты только семена бросала, цветы, может, никогда и не прорастут.

Ирина: Прорастут, уход только нужен.

Валентина (Виктору): Ты горячий, поспокойнее надо, а то сразу все в штыки, мы ведь не воюем. Какой-никакой, он единственный племянник, один мужик в семье.

Виктор: Он не мужик — сопляк, который в жизни ничего не видел, за мамину юбку прячется все время. Слышишь? За мамину юбку держишься.

Ирина: Как за соломинку.

Виктор: Да вы бабы, только его портите. Вот как с вами быть? Его стегать надо, а вы развели тут крем со сливками.

Серафима (выходит из своей комнаты): Андрюшенька, счастье мое. Вернулся!

Серафима Ивановна падает.

Ирина: Тетя, тетя, что с тобой? Виктор, держите её! Врача скорее, врача!

Зеркало занавешено черной шалью. На столе черная скатерть, в центре стола ваза с одной красной розой.

Валентина: Как мы без нее жить будем?

Ирина: Не знаю.

Валентина: Ты же умная. Что твои писатели, поэты на этот случай пишут?

Ирина: Они все этого момента боятся и стороной обходят.

Валентина: Может, и правда там встретит кто-нибудь, обнимет, поцелует, все простит.

Ирина: Может, и так. Хорошо, если простит. Поэтому что прощение самое главное. Потому что все, по сути, это домысли и заблуждения. Я живу ими и среди них. Что-то кажется мне правильным, а может, это не так совсем? Вот за что такая жизнь? Такая жизнь была у Симы.

Валентина: Только, похоже, Ира, она его дождалась.

Ирина: Вот тебе и театр. Жизнь такая сложная, Валя. Вот ты сюда приехала, я, Аня тут, мама, а Симы нет. Вот как без нашей Бушки? Как без нее? Хорошо, что ты письма с ней положила, они ее.

Валентина: Не смогла, я, Ира, со мной они. Это память о них двоих навсегда.

Ирина: Хорошо. Как бы ни сделала — так и надо. Как сердце подсказало. Как теперь у Борьки сложится? Ведь откажет она ему.

Валентина: И поделом. Так браки не складываются.

Ирина: Да по-разному, люди ведь разные. Не будем их осуждать, там свое.

Появляется Виктор

Виктор: Я вот что сказать зашел. Это ты, Ира, виновата, что Серафимы нет. Вот я тебя так сказал — отрезал.

Валентина: Ты выпил много, Витюша, что ли?

Виктор: А я повторю. Повторю. Я сказал: ты виновата. Это ты придумала. И вот ее нет с нами.

Валентина: Иди, проспись.

Виктор: Нет. Я все доскажу. Все. Я вот ходил, думал, и я все выскажу.

Валентина: Накопилось.

Виктор: А ты не смейся — я не пьющий.

Валентина: Конечно, не пьющий.

Виктор: Это Ира во всем виновата.

Валентина: В том, что ты запил?

Виктор: Я сказал — виновата. Она мне не дала Андрею морду набить.

Валентина: Боре.

Виктор: А и сказал — ему. Подлецу морду надо бить. Каждому. И такие случаи спускать нельзя! А тебе я пришел сказать — ты виновата. Все умные книжки читала? Лучшей жизни хотела? А оно вона как повернулась — вернулась не солоно хлебавши! Что дрожишь: зябко стало?

Валентина: Зябко. Мне стало зябко.

Виктор (Ирине): Потому что во всем виновата — и не спорь! Я бы из тебя всю эту дурь книжную выбил. С юности бы другой стала. А что сбежала — так вот тебе и расплата. Во всем виновата!

Ирина: Иди спать.

Виктор: А я еще не все сказал. То, что тети Симы нет, в этом твоя вина. Это ты придумала. Сердце ее не выдержало. Моей тети Симы.

Ирина: Моей тети Симы.

Валентина: Виктор, иди лучше.

Виктор: Нет, я не все сказал.

Ирина: А что еще тянет сказать? Язык ведь без костей? Так в народе говорят?

Виктор: Я ведь по-хорошему хотел. Может, жизнь какая-то пошла бы. А то, что Борька по любви на все пошел, так я в то не верю. А то, что ты ему потакала — стыд тебе и позор. Вот это я и хотел сказать. И на мою помощь больше ни в чем не рассчитывайте. Стороной обходить буду. Не нужны мне такие.

Ирина: Все сказал, что хотел?

Виктор: Нет.

Ирина: Ну, договаривай.

Виктор: Почему ты так со мной, Ир? Могло ведь все заладиться, я ведь не заходил тебя увидеть, потому что боялся, а ты ко мне никак.

Ирина: Не люблю я тебя, Виктор. Пойми.

Виктор: А то я сам не знал. Пожили бы вместе, может, и наладилось бы?

Ирина: Когда тетя Сима видела плохие образы или встречала плохих людей, она говорила «Чертик, чертик, посмеются над тобой, ты плохой, плохой, плохой. Даже дети посмеются над тобой. Чертик, чертик, чертик, ты плохой!» Вот ты сейчас чертик. Ты меня обвинил в смерти тети. Как ты мог? Как тебе только такая мысль в голову пришла?