Четыре дня в начале года тигра - [64]

На ближней к двери кровати лежала американка, и когда мы вошли, Агпаоа и его помощник уже стояли подле нее. Потом они сели на соседнюю кровать — она стояла очень близко, — и Агпаоа склонился над пациенткой. Они сидели справа от женщины, помощник — ближе к изголовью кровати. Мы, наблюдатели, стояли в ногах, но нас то и дело просили придвинуться. Я стоял в узком проходе между кроватями, на расстоянии вытянутой руки от Агпаоа и пациентки. Большая лампа свисала с потолка позади Агпаоа, но его тень на женщину не падала.

Когда мы подошли, Агпаоа встал, чтобы пожать нам руки. На нем были темные брюки и светло-зеленая тенниска — майки под нею не было. Он невысок ростом, плотного сложения, с брюшком; цвет лица темный, как у многих горцев. Кости черепа выдаются, особенно скулы и челюсть. Руки типично крестьянские: короткие пальцы, широкая ладонь — мне показалось странным, что она такая мягкая. Он приметливо поздоровался с нами. Незадолго до этого он выходил в коридор покурить, а чуть раньше массировал больной плечи, чтобы помочь ей расслабиться.

Пациентка была худа и очень бледна; она лежала, подняв платье до грудей, на бедрах — полотенце. Агпаоа попросил ее подогнуть колени, потом, взяв за талию, помог принять нужное положение. В ногах стояла чашка с прозрачной жидкостью — вода, а может и нет: в комнате попахивало спиртом. Рядом с Агпаоа лежали толстые ватные тампоны.

Он сел, взял тампон, окунул в чашу и бросил женщине на живот. Потом начал его массировать; пальцы двигались неспешно, крадучись, словно ища чего-то. «Как бы колеблясь», — заметил потом бельгийский священник. Говорят, Агпаоа не раз объяснял, что самое главное — точно выбрать момент. Иногда он отрывал руки, водил ими над животом, расставив пальцы, как будто показывая, что между ними ничего нет.

Потом вдруг руки начали двигаться быстрее и пальцы, казалось, погрузились в тело. Сжав обе ладони в кулаки, он свел их, а потом резко раздвинул: хлынула кровь и стала видна как бы открытая рана и нижней части живота, над лобком. Кулаки, похоже, удерживали края раны — значит, она была шириной и ладонь. Края были краснее, чем нутро — оно имело розоватый оттенок. Затем я увидел что-то гладкое и круглое, но не мог определить, что это за орган.

Придерживая края раны, Агпаоа обернулся к зрителям. «Видите?» — опросил он. Потом взглянул на Рафнера и спросил его: «Им видно?» Рафнер жестом предложил нам придвинуться поближе. «Как вы себя чувствуете, дорогая?» — спросил Рафнер женщину. Она была очень бледна, но все-таки слабо улыбалась. Агпаоа велел ассистенту вытереть кровь, стекавшую из раны по обе стороны живота.

Потом случилось нечто невероятное.

Я сам видел, как он отпустил края, и руки его погрузились в рану.

В это время я икнул, если верить бельгийском, священнику. Сам я этого не заметил, зато помню, что женщина вздрогнула и отвернула лицо.

Пальцы, целиком погруженные в полость, что-то судорожно искали, оттуда донесся чавкающий звук. Судорожные движения рук наводили на мысль, что они двигались бесконтрольно.

Стук в дверь прервал операцию. Вошел фотограф в сопровождении какого-то молодого человека. Фотографу разрешили находиться здесь, но запретили делать снимки. Чтобы показать и ему, Агпаоа снова раздвинул края раны: «Видите?» Потом руки снова погрузились вовнутрь, и снова донесся чавкающий звук, как при стирке.

Непрерывно двигавшиеся пальцы вдруг замерли, потом вырвали что-то черное, и Агпаоа бросил это в чашку. Пальцы снова закопошились внутри, потом опять замерли. Женщина снова вздрогнула. Агпаоа пробормотал ей что-то успокаивающее, но руки его не переставали двигаться. И вот, еще держа левую руку в полости, правой он вынул красноватый кусок неправильной формы, размером с картофелину, и показал его женщине. «Больше это вас не будет беспокоить», — сказал он. Затем положил кровавый кусок на тампон, поданный ассистентом.

Теперь его руки снова массировали живот — они казалось, заглаживали края раны. Внезапно они взмыли вверх. На обнаженном животе не было никакой раны, никакого следа. Агпаоа встал и заторопился в ванную. Почти тут же свет в комнате погас. «Просим всех выйти», — раздался голос. Наблюдатели покинули комнату в темноте.

Я вышел через ту же дверь, через которую вошел.

Минуту спустя Агпаоа присоединился к нам на веранде, и мы спросили, чем страдала женщина.

«Ее магнитные токи были разбалансированы, — сказал он. — Мне пришлось отрегулировать ее гипофиз, — тут он показал на свой лоб, — железу, которая контролирует все прочие железы организма. И еще у нее была киста в матке».

По-английски он говорил свободно, с легкой улыбкой. Потом он пожелал нам спокойной ночи и удалился.

На обратном пути в Сан-Фернандо мы обменивались мнениями с бельгийским священником и фотографом. Фотографа все это настолько поразило, что он после сеанса едва не лишился чувств. На бельгийского священника увиденное тоже произвело впечатление, но мы согласились, что кое-какие детали вызывают сомнение.

Во-первых, для такой большой раны ток крови был незначителен, правда можно предположить, что Агпаоа руками зажал вены. Во-вторых, кровь была водянистой на вид. Священник заметил, что кровь ведь непрозрачна, однако мы видели сквозь кровь кожу женщины. В-третьих, с чего это вдруг выключили свет в конце операции?