Четвертый раунд - [53]
Чиаботару. Бой, кончившийся за пятнадцать секунд. Мог ли румын подготовить за эти секунды точный решающий удар? Безусловно, нет. Но я зазевался…
Юшкенас. Удар, нанесенный не видя, вслепую. Но я напоролся на него зрячий. Как это могло произойти? Я мог поскользнуться и, опустив плечо, подставить челюсть под перчатку; мог зажмурить на миг глаза от попавшей в них капли пота. Но я не поскользнулся, и пот в глаза мне не попал. Значит, случайность? Да, случайность…
Но три случайности подряд — это, пожалуй, уже невезение. Не рок, не судьба, а именно невезение. Та самая решка, которая по закону статистической вероятности может выпасть не три, а тридцать и даже триста раз подряд; стоит только попасть в разряд невезучих.
Конечно, не статистические выкладки и не рассуждения подобного рода явились толчком к решению оставить ринг. Полоса досадных случайностей могла бы и оборваться. Особенно если, учтя горький опыт, призвать на помощь разумную осторожность и бдительность. Но три нокаута сами по себе являлись достаточно веской причиной. Случайны они или не случайны, суть дела от этого уже не могла измениться.
И все же перед тем, как уйти с ринга, я поставил цель: добиться реванша и вернуть утраченный титул чемпиона страны. Битым я уходить не хотел. Я стал готовиться к Спартакиаде народов СССР, которую намечено было провести в августе следующего года.
Через оговоренный правилами бокса шестимесячный перерыв я вновь надел боевые перчатки. Четыре поединка — четыре победы. Три из них опять удалось одержать нокаутом.
Меня часто спрашивали, не испытываю ли я теперь страха, выходя на ринг? Обычно в таких случаях я отшучивался. Но вовсе не оттого, что хотел скрыть правду. Скрывать было нечего. Тому, кто боится, на ринг попросту не за чем выходить: страх в бою неизбежно приведет к поражению. Меня не пугали ни сами поединки, ни те противники, которые поднимались вместе со мной на помост: я опасался лишь одного-единственного бойца на свете — самого себя. Четвертый нокаут я бы себе не простил. А он, как я понимал, мог быть лишь в том случае, если бы я вновь что-нибудь проморгал. Словом, думалось мне, вполне достаточно и того, что попал в два процента; рекордов по части невезучести я ставить не собирался.
Физически я чувствовал себя тоже великолепно: режим и ежедневные тренировки помогали сохранять спортивную форму. Впрочем, так было всегда. С тех пор, как девять лет назад я впервые переступил порог боксерского зала, на здоровье жаловаться не приходилось. Организм работал, как часы, и я попросту не замечал существования таких его «деталей», как, скажем, сердце, почки или селезенка. С врачами если и приходилось встречаться, то лишь перед соревнованиями, и только для того, чтобы подтвердить лишний раз само собой разумеющееся: все в норме. Бокс в этом отношении особенно хорош тем, что развивает человека всесторонне и гармонически. Словом, в свои двадцать восемь лет я не знал, куда девать избыток сил и энергии, если придется оставить ринг. А это было делом уже решенным.
То же самое советовали и друзья. И в первую очередь мой друг и наставник Виктор Иванович Огуренков. Он не скрывал, что ему жаль отпускать меня из сборной страны, куда я входил вот уже восемь лет, но он лучше других понимал, что возраст боксера исчисляется не по паспорту, что три нокаута, особенно в тяжелом весе — не шутка и что дальше рисковать неразумно.
— Когда боксер становится тренером, он не уходит с ринга. Наоборот, главный бой для него только начинается, — говорил мне Виктор Иванович. И я видел, что говорилось это не в утешение, а вполне искренне, без какой-либо задней мысли. — Когда на помост поднимается твой ученик, схватку с противником вам приходится вести вместе. И еще вопрос, кому из вас она достанется тяжелее!
Впоследствии я не раз вспоминал эти слова, сознавая, сколько в них правды — и радостной, и горькой. Но тогда черед этому еще не пришел: в те дни я готовился к своим последним боям — поединкам на ринге 1-й Спартакиады народов СССР.
В это же время провел последние бои и Николай Королев. Он вновь — в который уже раз — продемонстрировал свою неукротимую волю, свое непоколебимое упорство в достижении поставленной цели. А цель оставалась прежней: добиться реванша и вернуть титул чемпиона страны. Неважно, что никто, кроме самого Королева, давно в это не верил — ветерану ринга исполнилось 39 лет; сам Королев смотрел на вещи иначе, и этого было достаточно. Он продолжал тренировки, продолжал готовиться к новым схваткам, продолжал верить в победу. Такому характеру нельзя было не изумляться, такой характер нельзя было не уважать.
Реванш Королев решил приурочить тоже как раз к спартакиаде. И, надо сказать, он вновь сумел опровергнуть все прогнозы, все привычные представления, сумел добиться, не побоюсь слова, ошеломительных результатов. Несмотря на 40-леткий возраст и длительный вынужденный перерыв, Королев совершил, казалось бы, невозможное: выиграв все предварительные бои, он вышел в финал Спартакиады народов РСФСР и, нокаутировав в первом же раунде 22-летнего тяжеловеса Потапова, обеспечил себе право на участие в дальнейшей борьбе за золотую медаль Спартакиады народов СССР. Правда, завоевать ее ему так и не удалось, но это от него уже не зависело: вмешались врачи и к дальнейшим поединкам Королева просто не допустили.
Встречи с произведениями подлинного искусства никогда не бывают скоропроходящими: все, что написано настоящим художником, приковывает наше воображение, мы удивляемся широте познаний писателя, глубине его понимания жизни.П. И. Мельников-Печерский принадлежит к числу таких писателей. В главных его произведениях господствует своеобразный тон простодушной непосредственности, заставляющий читателя самого догадываться о том, что же он хотел сказать, заставляющий думать и переживать.Мельников П. И. (Андрей Печерский)Полное собранiе сочинений.
Воспоминания участника обороны Зимнего дворца от большевиков во время октябрьского переворота 1917 г.
Михаил Александрович Бакунин — одна из самых сложных и противоречивых фигур русского и европейского революционного движения…В книге представлены иллюстрации.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
АннотацияВоспоминания и размышления о беге и бегунах. Записано Стивом Шенкманом со слов чемпиона и рекордсмена Олимпийских игр, мира, Европы и Советского Союза, кавалера Ордена Ленина и знака ЦК ВЛКСМ «Спортивная доблесть», заслуженного мастера спорта Петра Болотникова.Петр Болотников, чемпион Олимпийских игр 1960 г. в Риме в беге на 10 000 м, наследник великого Владимира Куца и, к сожалению, наш последний олимпийский победитель на стайерских дистанциях рассказывает о своей спортивной карьере.
Харламов — это хоккей, но хоккей — это не только Харламов. Так можно афористично определить главную мысль книги знаменитого хоккеиста. Итак, хоккей и хоккеисты, спорт и личность в книге Валерия Харламова.
