Четвертый позвонок, или Мошенник поневоле - [35]

— Я так боюсь…

— Пустая чувствительность. Ты боялась и с Томом, и с Эролом — а все уладилось отлично. Джоан, принеси же немного виски.

— Если меня начнут подозревать…

— Принеси каплю виски!

— Тогда я пропала…

— Ты что, оглохла? Принеси виски и не хнычь!

Джоан молчала. Непонятная сентиментальность вставала на пути ее расчетливости, или, вернее, расчетливости ее брата. И она вдруг почувствовала романтическую потребность плакать.

Джерри, вернувшись из аптеки, прошел с покупками прямо на кухню, где стал готовить ужин. Итак, он уже испытал, какова жизнь человека до и после женитьбы. Пока он поджаривал колбасу, в мозгу его рождались афоризмы, ни в какой мере не связанные с приготовлением пиши. Джерри заметил в современном браке некоторые идеальные черты: например, жена не слишком часто приходит на кухню мешать мужу.

После ужина Джерри все-таки начал серьезно опасаться, что его брак не будет очень продолжительным. Его опасение укрепилось, когда Джоан снова заговорила о страховании жизни, а Чарльз оказался страховым агентом и заявил, что может оформить такое пустяковое дельце в два счета.

Джерри пытался упираться, как только мог, ибо знал, что страховка вынуждает человека жить в бедности ради того, чтобы умереть в богатстве.

— Джерри, милый, ты должен застраховать свою жизнь! — твердила Джоан. — Каждый человек, хоть немножечко любящий жену, страхует свою жизнь.

— У нас нет средств, — пробовал втолковать ей Джерри.

— Будем экономить, — настаивала Джоан. — Подумай: а вдруг ты случайно умрешь, и я…

— Ты снова выйдешь замуж, — докончил Джерри.

Чарльз, который уже успел разложить на столе страховые бумаги, услыхав последние слова, прикрикнул на Джерри:

— Ну, довольно трепаться, приятель! Довольно!

— Чарли! — вступилась Джоан. — Прошу тебя, успокойся! Джерри не хотел сказать ничего плохого. Просто он знает, что такая женщина, как я, когда угодно найдет себе нового мужа. Даже в больнице врачи — все поголовно — в меня влюбились. Они восхищались моими глазами, моей девичьей грудью, моими точеными ножками и…

— Перестань, Джоан! — оборвал ее брат. — Теперь надо делать бизнес — и баста. Ну, лекарь, во сколько косых ты оцениваешь свою душу?

— Пятьдесят, — сказала Джоан, прежде чем Джерри успел рот раскрыть.

— «Пятьдесят», — презрительно передразнил Чарли. — Кладем уже прямо сто! Сто тысяч.

— Кто же будет платить страховые взносы? — пролепетал Джерри.

— Ты, конечно, — ответил Чарльз. — Ну, так! Давай же — здесь нужны кое-какие сведения: место и время рождения, возраст родителей… Была ли у тебя в роду чахотка, кровяное давление, хронический понос и тому подобное?

Джерри ничего не отвечал.

— Милый, почему же ты молчишь? — проговорила Джоан. — Ведь Чарли думает лишь о нашей пользе.

— О твоей пользе, — уточнил Джерри. — У меня недостаточно средств, чтобы платить за такую большую страховку.

— Мы можем жить в кредит, а деньги на взносы брать взаймы, — успокаивала Джоан. — Так делают все мои знакомые.

Джерри молчал. Он теперь слишком хорошо понял, что попал в печь, в которую, чтобы она не остывала, все время подкладывали новых переселенцев. Каждый полноправный американец мог подбавлять огня и дуть при этом только на свою ложку. Молчание Джерри нисколько не смутило страхового агента, который весьма примитивным почерком заполнил бланки, а затем сунул авторучку в руку Джерри и скомандовал:

— Черкни свою подпись — вот здесь.

Он ткнул пальцем в пустую строчку.

— Я не подпишусь против воли, — резко ответил Джерри.

Но едва успел он закончить эту фразу, как Чарльз направил ему в грудь пистолет, спокойно говоря:

— Я жду не больше минуты. Очень жаль, что тебя приходится учить хорошим манерам. Ну, давай, давай, царапай! А то ведь я попорчу твою шкуру!

— Джерри, пиши, пиши скорей! — закричала Джоан. — Вот уже прошло полминуты! Разве ты не понимаешь, что Чарли думает только о нашей пользе? Джерри, милый, пиши скорее! Я так боюсь, когда стреляют!..

Гражданин вселенной Джерри Финн покорился воле своей жены и пистолета. Он собственноручно расписался под заявлением, в котором просил застраховать его жизнь на сумму в сто тысяч долларов, и свято клялся в том, что является здоровейшим человеком, все предки которого жили не менее чем до ста лет.

— Не надо ли Джерри пройти еще врачебное освидетельствование? — спросила Джоан, когда Чарльз начал собирать бумаги.

— Это не требуется, — ответил любезный братец. — Я это улажу.

Он спрятал бумаги во внутренний карман пиджака и сказал уже совсем спокойно:

— Страховка через пару дней будет утверждена. Джоан, дай-ка мне еще глоток виски на дорожку. — Сунув в карман пистолет, он бросился в кресло и, глядя на Джерри почти дружески, сказал: — Ну, вот так-то, приятель! Теперь можно побеседовать о чем-нибудь другом. Как тебе нравится в нашей Америке? Неплохая страна, не правда ли?

— Восхитительная, — ответил Джерри мрачно.

— Это хорошо, что тебе здесь нравится.

— Чарльз получил рюмку виски, а Джерри — нежное признание:

— Ах, Джерри, милый, как я теперь люблю тебя!

Джоан обвила руками шею своего притихшего супруга и, засунув кончиком языка жевательную резинку за нижнюю губу, запечатлела на его устах такой горячий поцелуй, что Чарльзу игра показалась чересчур правдивой. Черствый страховой агент не понимал, что поцелуй — явление чисто анатомическое и что для соприкосновения двух пар напряженных губ требуются лишь эластичные и чувствительные мышцы.