Четвертый лишний - [11]

— Гоголь не мог убить! — крикнула вслед костлявая.

— Он только пугает! — добавила ее подружка.

— Ну, конечно! — себе под нос пробормотал Трофим.

Сворачивая с дороги на знакомую тропинку, он глянул назад. Ощущение реальности не отступало, он был почти уверен в том, что никого за спиной не увидит. Потому что женщины — плод его больного воображения, и Слава с Аллой тоже.

Но нет, и Славу с Аллой он увидел, увидел и странных женщин. Они стояли и о чем-то говорили, глядя ему вслед.

Причем Слава собирался идти за ним, но он не пойдет, потому что должен исчезнуть как мираж. И труп Мурата должен был исчезнуть. Трофим шел к месту, где якобы оставил Мурата, посмеиваясь над самим собой. Действительно, надо было ехать в кафе, скорее всего, Мурат уже там, и Слава с Аллой тоже там, он и убедился бы в собственном диагнозе: временное помешательство на почве нервного переутомления, осложненного тепловым ударом. Нужно хорошенько выспаться, и все пройдет.

Но, увы, реальность оказалась самой настоящей, подтверждением тому послужила череда последующих событий. Сначала он обнаружил труп Мурата, затем появилась полиция. Наручники на Трофима надевать не стали, но в отделение доставили.

Глава 4

Деревней Дима называл поселок, в котором жил со своей семьей. Поселок довольно-таки большой, районного значения, отделение полиции там имеется, и уголовный розыск в нем есть, и свои следователи, но Трофимом занялся межрайонный следственный комитет. На допрос его вызвали поздно вечером. Он с удовольствием переместился из душной камеры в прохладный кабинет. Тарахтел старенький кондиционер, в нем что-то трещало и гремело, но Трофима это не раздражало. Его бесила сама обстановка, в которой он оказался.

Пожилой, усталого вида следователь Волынцов не пытался давить на него, не точил карандаши, не светил настольной лампой в глаза. Начал без всяких предисловий и задавал вопросы до тех пор, пока Трофим не разговорился, дальше следак только слушал, мотая себе на ус.

— Вышел к ограде, никого, повернул к воротам, смотрю, Слава там со своей женой.

— С вашей бывшей женой, — уточнил Волынцов.

— А это имеет какое-то отношение к делу?

Оказывается, следователь даром времени не терял, успел собрать сведения о Трофиме и составить представление о нем. Слава наверняка поделился своими подозрениями на его, Трофима, счет.

— Если только отдаленное. — Следователь зачем-то потрогал родинку на своем носу.

— Это как? — спросил Трофим, хотя намек он понял. Или ему показалось, что понял. Очевидно, по мнению Волынцова, он должен был отомстить Славе за свое унижение отвергнутого мужа, но выбрал долгий обходной путь, сначала убил одного своего друга, затем другого и только потом подобрался к третьему. Глупость какая-то, чушь несусветная, но почему же следователь так серьезно смотрит на него?

— Следующий на очереди у вас Кислицын, я правильно понимаю?

— На очереди у меня?

— А я сказал у вас? — как будто удивился Волынцов.

— Вы озвучили свои мысли, — кивнул Трофим. — И начали с меня.

— А с кого надо было начать?

— С очереди. Кто-то же поставил нас в очередь, о которой вы говорили.

— Говорил. И знаю… Вы в очереди четвертый.

— То есть я создал эту очередь?

— Ваш друг почему-то в этом уверен.

— Значит, он уже не мой друг.

— Да, но умереть он должен как ваш друг. Четыре друга, один в земле, другой в морге, уже известно, кто следующий на очереди.

— Кислицын следующий на очереди. Но вовсе не потому, что он увел у меня жену. Если бы я хотел ему отомстить, я бы с него и начал.

— Тогда бы вы возглавили список подозреваемых.

— Замечательно! Я такой хитрый, я такой коварный… я такой изобретательный, наконец! А Илью Муратова убил так топорно. И в крови испачкался, и к Славе вышел, вместо того чтобы спрятаться…

— Даже самые хитроумные планы рассыпаются из-за незначительных мелочей.

— Значит, орудие убийства я спрятать догадался, а спрятаться сам — нет?

— Ну спрятались бы вы, а дальше? Нашли бы труп, нашли бы и вас.

— Да, но орудие убийства вы не нашли!

— Орудие убийства небольших размеров…

— Орудие убийство исчезло вместе с убийцей, а он ушел какой-то тайной тропой. А я двинулся к воротам, потому что мне скрывать нечего!..

— А очередь?… Кто создал очередь, в которой погибли уже двое?

— Не знаю.

— Кто отравил Евсюкова? Если его, конечно, отравили, — на всякий случай уточнил следователь.

— Не знаю.

— Кто убил Муратова?

— Не знаю. Но его убил тот же человек, который убил и Евсюкова.

— И создал очередь, — добавил Волынцов.

— То есть я?

— Мне понятен ваш сарказм, Трофим Игоревич. Слишком уж все это неправдоподобно, и очередь, и отравление Евсюкова. Тем более что я звонил в Москву, экспертиза не подтвердила наличие в крови отравляющих веществ. И серьезного мотива, убивать Муратова у вас не было, но факты — вещь упрямая. Они свидетельствуют против вас.

— Я могу объяснить кровь на своей одежде! Я пытался нащупать пульс у Ильи, я склонился над ним… А орудие убийства? Вы нашли орудие убийства? Если я его спрятал неподалеку от тела Муратова, вы не могли его не найти.

— Вы могли его очень хорошо спрятать.

— А собаки? У вас есть кинологическая служба, вы должны были привлечь к делу собак.