Четвёртый Харитон - [40]
«Лишь бы до берёзы… Лишь бы до берёзы…» — шепчет солдат.
Бросок…
И ствол берёзы укрыл солдата, сколько мог.
Но дот — он видел этот миг.
Пулемётный огонь обрушился на ствол берёзы, что укрыла солдата. Расщепал дерево распалённый свинец. Изрешетил. Но что такое?
У амбразуры дота взрыв.
Столб земли, камня и щебня взметнулся ввысь.
Дот замолчал.
Рота поднялась в очередную атаку.
Но ожил дот.
И опять захлебнулась атака.
Новый взрыв у амбразуры дота.
Это солдат из-за простреленной, расщеплённой берёзы метнул вторую гранату в фашистское отродье.
Дот замолчал и снова ожил…
Мгновение…
Из-за берёзы в несколько прыжков или рывков делает солдат бросок и грудью закрывает страшную пасть амбразуры, грудью закрывает раскалённый ствол пулемёта, сеющего смерть.
Дот замолчал… И молчит поныне…
«Солдат! Великое звание!» — вспомнил Харитон слова пастуха… И, ведя коня в поводу в полном молчании, обошёл поляну, не наступив ни на один цветок, не потревожив ни одного деревца.
Глава седьмая
Приграничная полоса.
Движение ледников и ледниковых вод, как нигде в этом краю нашей земли, разрушая горные породы, оставили после себя моренные холмы из обломков горных пород, перемешанных с песком и глиной, гряды, гранитные скалы и каменные скаты. Озёра и Озерки. Реки и быстрые торопливые речки и ручьи с бесчисленными и громадными валунами. Местами непроходимые болота.
И всё это — моренные холмы, и гряды, и гранитные скалы, и даже каменные скаты покрыты вечнозелёным шатром вековых сосен с золочёными стволами и угрюмыми, обросшими лишайниками, косматыми елями. А в низинах, ближе к воде, заросли березняка, ольшаника и ивняка.
На высоких местах в сосняке земля покрыта белым жёстким мхом. В жаркую погоду мох с хрустом крошится под ногой человека. В грибную пору из мха вылезают целыми мостами темноголовые боровики и манят к себе людей.
Около стволов тёмно-зелёный с крупными ягодами брусничник. Что кисть — то и горсть ягод.
В еловом лесу, где место пониже, посырее, — трава пырей, папоротник, да куда более буйный и более ягодный брусничник. Да рыжий-рыжий, с тёмно-зелёными волнами по шляпке ароматный рыжик.
По краям болот в сиреневом цвету с одуряющим запахом разросся багульник. Болота покрыты толстым слоем мягкого бело-розового мха, усыпанного в осеннюю пору бордовой клюквой, летом — янтарной, пахнущей молодым вином, ягодой морошкой.
В таких лесах раздолье глухарям, тетеревам да рябчикам, и белке неплохая житуха.
Грибов вдоволь, не ленись запасать на зиму. Голодная не будешь.
Второй день пробирается Харитон по не виданным им местам. Ледниковый период не оставил таких следов после себя в вологодской земле.
— Какая красота! — восхищается Харитон, глядя на отвесную, будто полированную гранитную скалу…
— А это чудо какое-то! — удивляется парень, остановив коня, не спуская глаз с могучей сосны, что уцепилась и растёт не одну сотню лет на каменном скате — на камне растёт…
Соболь со злобным рыком бросился в заросли папоротника. Харитон обнажил шашку. Приграничная полоса — не шутки.
— Отзовите собаку и спрячьте своё оружие! — услышал Харитон властный голос, прежде чем увидел идущих к нему двух пограничников с автоматами на груди.
— Предъявите документы! — приказал один из пограничников с сержантскими погонами на гимнастёрке.
«Старший пограннаряда», — подумал Харитон.
— Побыстрее, — торопит сержант, еле сдерживая улыбку на загорелом молодом лице, глядя на Харитона. — Ваша фамилия? — спрашивает сержант.
— Харитонов. — «Написано, чего спрашивать?» — удивляется Харитон.
— Звать?
— Харитон.
— Отчество?
— Харитонович.
— Куда следуете?
— В Н-ский погранотряд, — справившись с волнением и более не удивляясь, отвечает Харитон, решив, что так требует служба.
— Следуйте за нами на погранзаставу! — приказал сержант.
— А это далеко?
— Не очень…
От редакции
На этом обрывается третья, заключительная часть повести «Четвёртый Харитон». Михаил Никандрович Фарутин умер, не успев закончить книгу, и мы не знаем поэтому, как сложилась дальнейшая судьба её героя.
Но вспомним, что рассказывалось до этого. Через всю нашу страну скачет Харитон на своём Орлике, как на сказочном Коньке-горбунке. На тысячи километров раскинулись границы Родины — по морям и океанам, по жарким пескам пустынь и горам, по долинам и чащам лесов. И ни на час нельзя оставлять без присмотра границу. Именно об этом и думал крестьянский паренёк Харитон, совершая своё долгое путешествие, встречаясь с пахарями, пастухами и рыбаками, слушая их рассказы о минувшей войне. Мы верим поэтому, что Харитон будет достойным наследником Алексея Коробицьгна, храброго воина, который героически сражался и погиб, защищая Родину. И если там, на пограничной заставе имени Коробицына, границу нарушат враги, разве позволит он топтать землю, взлелеянную трудом наших дедов и отцов?
Михаил Никандрович Фарутин родился и вырос в деревне. Многие годы своей жизни он отдал армии. Когда он начал писать, а писателем он стал поздно — уже выйдя в отставку в звании полковника медицинской службы, он и захотел рассказать о том, что лучше всего знал и любил — о деревне и об армии. Все книги его — о простых сельских людях, Об их нелёгком труде, о природе, которую он хорошо знал и посвятил ей немало проникновенных страниц.
