Четвертое измерение - [3]

Библиотекарь внимательно на нее поглядел и покачал головой.

А Сонька, уже забыв о разговоре, тащила лестницу в самый дальний угол, где припрятала новый журнал «Знание – сила», и принялась читать статью «Проблемы антимира». Она не могла бы ответить на вопрос, понимает ли, как материя может замкнуться в черную дыру и каковы свойства вакуума в окрестностях черной дыры, но она ясно ощущала за всем этим величие и мощь природы.

И, забыв обо всем, затаив дыхание читала и читала она о потрясающих воображение загадках мироздания. Эти загадки таились в привычных и с детства понимаемых, казалось бы, вещах, вовсе не требующих переосмысления.

Когда она смотрела на море, видела – вода куда-то течет, куда-то стремится воздух, в пустыне куда-то движутся пески. Но время… Куда уходит время? И какое оно там, куда уходит? Ветер, невидимый ветер крутит ветряки, то есть мы можем судить о нем по его работе. А время… Может ли оно что-либо крутить? Может ли производить работу в обычном понимании?

Говорят, все можно победить, кроме времени. Так ли оно сильно на самом деле? А может, им движима вся живая жизнь?

Она пыталась представить жизнь вне времени. И ее воображению представала пугающая мертвая пустыня, где не было ни снегов, ни скал, ни тьмы, ни света…

И она вновь и вновь приходила к мысли о некоем несознаваемом нами безмерном могуществе времени.

Несколько ранее, тоже в углу библиотеки, на лестнице, она прочитала статью «Так можно ли повернуть время?». Одно место в этой статье она перечитала несколько раз и запомнила: «Тяготение искривляет пространство, прямые линии становятся кривыми. Не могут ли и линии самого времени искривиться, искривиться до того, что станут замкнутыми кривыми?» Если только это действительно так, думала она, то возникают и линии, ведущие из настоящего в прошлое…

Ее окружал мир сплошных загадок.

* * *

Смородин давным-давно выменял у кого-то большие, не по росту драные штаны с надписью «COWBOY» на заднем кармане. Интересовался старыми морскими картами и говорил, что самые богатые клады еще не найдены. И по причине ли своих скитаний, когда не было у него пристанища, и своей заброшенности, а может, по простой случайности – выпил в жаркий день холодной воды – ему посчастливилось так удачно простудить горло, что голос его повзрослел, стал немного хриплым. Правда, врач уже сколько раз велел ему пройти курс УВЧ… Однако Игорь не признавал прививок, лекарств и лечения. «Все это мура», – говорил он, подтягивал штаны и плевал в сторону.

Учился он плохо, но зато плевать умел на зависть всему интернату.

Когда какой-то несмышленый второклассник, восторженный его почитатель, спросил, откуда у Игоря берется столько слюны, тот щедро отвалил ему половину куска своего личного сапожного вара, который почти всегда усердно жевал.

Год назад он точно в таком же виде появился в интернате – в драной рубахе, в ковбойских штанах, с куском сапожного вара за щекой.

Он не признавал интернатского распорядка, исчезал и появлялся, когда ему заблагорассудится, и вообще считал интернат временным пристанищем на пути к большим странствиям.

3

В окно директорского кабинета влетел небольшой мяч, упал на стол и, сбив пачку папирос с коробком спичек, закатился под книжный шкаф.

Директор, разговаривавший в это время с завучем, на полуслове умолк и подошел к окну.

– Кто бросил? – строго спросил он, перегнувшись через подоконник.

Сидевшая у стола завуч услышала донесшийся со двора шепелявый ответ:

– Я не брошал, Иван Антонович, он шам жалетел.

– Ишь ты, «шам»… Этак вы перебьете все окна. – Иван Антонович взял со стола указку, выкатил ею из-под шкафа мяч и, выбросив его в окно, продолжал прерванный разговор: – Видите ли, Анна Петровна, мне тут пока еще не все ясно… Я считаю, надо повременить с исключением Смородина.

Завуч, полная пожилая женщина с властным лицом, энергичным движением головы откинула со лба прядь свинцово-седых волос:

– Да что ж неясного, Иван Антонович? Второй раз убежал. А если с ним случится что… Мы – отвечай.

Директор взглянул на нее со сдержанной укоризной.

– Ну хорошо, – тяжело нахмурилась Анна Петровна, – допустим, с ним ничего не случится – не утонет, не покалечится… В конце концов, он разложит весь интернат. Думаю, мы достаточно его терпели. Он сбежал от родителей, приехал сюда… А мы вместо того, чтобы с милицией отправить беглеца обратно, приняли его в интернат…

– Родители-то разошлись. Мальчик не нужен никому. А мы с милицией…

– Я понимаю все это, Иван Антонович. Но…

– Просто так, Анна Петровна, дети от родителей не бегут.

Иван Антонович широкими шагами пересек кабинет. Был он высок и сутул. Пиджак с оттянутыми карманами висел на нем как на вешалке.

– Я думаю повременить, – решительно закончил он. – Не все ясно в этой истории.

* * *

После уроков директор неожиданно появился в шестом «А». Дети уже убежали, под партами валялись скомканные промокашки, вырванные тетрадные листы.

Молодая учительница заполняла классный журнал, сидела, отдыхая после урока, свободно вытянув под столом длинные загорелые ноги.

При появлении директора она резко выпрямилась, на лице ее появилось напряженное выражение.