Четвёртая сторона треугольника - [22]

Все трое поднялись из-за стола, но сержант подал им знак сесть, отказался от стула и сказал:

— Могу сообщить вам, что Шейла Грей получила пулю в сердце… — Лютеция издала сдавленный звук, и Эштон стиснул ее руку, не сводя глаз с сержанта, — и умерла мгновенно. Револьвер «смит-и-вессон-терьер» 38-го калибра нашли рядом с телом. Вы хотите что-то сказать, мистер Маккелл?

— Вероятно, это мое оружие, сержант, — быстро произнес Эштон. — Здесь нет никакой тайны, хотя, конечно, вам нужны объяснения. Я одолжил револьвер мисс Грей. Она говорила, что иногда нервничает, находясь одна в пентхаусе. В то же время я не хотел давать испуганной женщине заряженное оружие. Поэтому я наполнил камеры холостыми патронами, даже не упомянув об этом. Мне просто хотелось придать мисс Грей чувство уверенности. Вы имеете в виду, что ее застрелили из моего револьвера?

— Да, мистер Маккелл.

— Но он был заряжен холостыми! Я сам его зарядил!

— Она была убита не холостым патроном, — мрачно отозвался Вели.

— Понятия не имею, как патроны могли заменить… — спокойный голос Эштона слегка дрогнул, — и кто мог это сделать. Скорее всего, сама мисс Грей. Правда, я не знаю, насколько она разбиралась в огнестрельном оружии…

Сержант Вели смотрел на него в упор.

— Давайте временно оставим оружие и пули. Вы признаете, что знали эту женщину?

— Тут нечего признавать. Конечно, я знал мисс Грей. Я знаю всех жильцов этого дома, поскольку являюсь его владельцем.

— Вы хорошо ее знали?

— Кого?

— Мисс Грей, — терпеливо сказал сержант.

— Достаточно хорошо.

— Насколько «достаточно», мистер Маккелл?

Дейн бросил взгляд на мать. Она сидела неподвижно.

— Не знаю, что вы имеете в виду, сержант.

— Понимаете, сэр, мы нашли в квартире мисс Грей мужскую одежду. Ее принадлежность очевидна. — Сделав паузу, сержант повторил вопрос: — Вы хотите что-то сказать, мистер Маккелл?

Эштон кивнул с поразительным самообладанием, не глядя на жену.

— Это моя одежда, сержант, — заявил он. — Должно быть, вы уже отследили ее происхождение.

— Совершенно верно. Мы проверили ярлычки портного, метки прачечной и так далее. Хотите сообщить что-нибудь еще?

Лицо Лютеции было бесстрастным. Дейн заметил, что родители все еще держатся за руки. В этот момент вошел Рамон.

— Прошу прощения, сэр, — обратился он к Эштону Маккеллу, — но «бентли» не заводится. Могу я воспользоваться «континенталем» или…

— Это не важно, Рамон. Пожалуйста, подожди в кухне. Ты можешь понадобиться миссис Маккелл.

Рамон молча удалился. В Испании, где он родился и вырос, слуги не задавали вопросов.

«Его одежда… — думал Дейн. — Какие же между, ними были отношения? Это уже напоминает Хэвлока Эллиса![30] И как это могло удовлетворять Шейлу?» Он снова сдержал закипающий гнев.

— К чему вы клоните, сержант Вели? — спокойно осведомился его отец. — Я бы хотел, чтобы вы перешли к делу.

Сержант продолжал сверлить Эштона Маккелла тем же пронизывающим взглядом. Дейн знал, о чем он думает, и что привело детективов этим утром в квартиру Маккеллов. У Эштона были средства совершить убийство — его револьвер лишил жизни Шейлу Грей, история о холостых зарядах не подтверждалась фактами и вообще звучала сомнительно. Он имел и возможность, так как проживал с Шейлой Грей в одном доме. Наконец, у него был мотив… но здесь мозг Дейна заклинило наглухо — он отказывался думать о гипотетическом мотиве, отгоняя эти мысли прочь.

Точеное лицо Лютеции было белым и неподвижным, как камея.

— Мистер Маккелл, я вынужден просить вас поехать с нами в управление для продолжения опроса. Ваша машина нам не понадобится — полицейский автомобиль ждет у бокового входа. — Это было все, что гарантировало Эштону Маккеллу его положение в обществе. Телега для отправки на гильотину ждет, но у черного хода.

Лицо Эштона тоже окаменело.

— Хорошо, сержант. — Он мягко освободил руку и тихо сказал: — Мне очень жаль, Лютеция…

Она не ответила, но ее глаза расширились.

— Сынок…

Дейн облизнул пересохшие губы.

— Не беспокойся, папа. Мы справимся.

— Позаботься о матери, сынок. Кстати, я забыл носовой платок. Могу я взять твой?

На этой нелепой ноте разговор завершился. Эштон Маккелл вышел вместе с двоими полицейскими. Когда дверь квартиры захлопнулась со стуком, напоминающим падение ножа гильотины, Дейн повернулся к матери, но ее уже не было в комнате. Он направился к ее спальне и окликнул через дверь, но не получил ответа. Дейн подергал ручку, но дверь была заперта. Тогда он пошел к телефону.

В нью-йоркском офисе Эштона Маккелла работали шесть адвокатов, но Дейн позвонил не кому-то из них, а Ричарду М. Хитону — семейному адвокату Маккеллов.

— Боже всемогущий! — воскликнул Ричард М. Хитон.

* * *

Положив трубку, Дейн почувствовал, что вспотел, несмотря на кондиционер. Он полез в карман за носовым платком, но вспомнил, что отдал его отцу. Тогда он рассеянно зашагал к себе в комнату и открыл ящик старого бюро, где лежали платки.

Его рука повисла в воздухе.

На одной из стопок носовых платков покоился его серебряный портсигар.

Значит, портсигар убрали из пентхауса до прихода полиции. Кто мог это сделать? Очевидно, тот, кто положил его в ящик бюро, — отец. Вот почему Эштон Маккелл «забыл» свой носовой платок (как будто он когда-либо забывал столь важный предмет туалета!) и позаимствовал платок Дейна — чтобы заставить сына пойти в свою комнату за новым платком и обнаружить портсигар. Должно быть, отец увидел портсигар в квартире Шейлы, узнал его, положил в карман и только сейчас спрятал в бюро Дейна.