Четвертая могила у меня под ногами - [70]

Едва я вышла из дома, меня обступил прохладный ветер, но я даже внимания на это не обратила. Папа сдал мой офис. Можно сказать, наступил на больную мозоль.

Пройдя мимо двух мужчин, выгружавших из фургона письменный стол, я вошла в бар через черный ход.

- Па-а-ап! – проорала я, чуть не сбив с ног обескураженную мачеху, которая только что вошла через главный вход. Наверное, принесла предателю завтрак. Надеюсь, он им подавится.

Дальше я прошагала мимо Сиенны – потрясающе красивой новой барменши, которая запала на Пари. Она одобрительно улыбнулась, заметив мои боксеры.

Из папиного кабинета вышла Джемма, чуть не вписавшись в меня. На лице ее было написано удивление:

- Чарли, ты же не одета.

- Где он? – рявкнула я, пытаясь ее обойти.

- Папа? Наверху, наверное.

Будь я в здравом уме, то наверняка бы заметила, как дрогнули ее губы с намеком на улыбку, и поняла бы, что здесь что-то нечисто, но у меня была цель. Я развернулась и помчалась наверх через ступеньку. В тапочках, честно говоря, это натуральный подвиг. К тому же от длинных шагов боксеры впивались туда, куда не следует, но на втором этаже я быстренько их поправила и положила конец всем неудобствам.

Я вихрем ворвалась в офис, который считала своим больше двух лет, и увидела папу. Он смотрел в окно, жалюзи были подняты. На высокой тощей фигуре мешком висела клетчатая рубаха. Штаны цвета хаки казались размера на два больше, чем надо. Обычный здоровый загар превратился в нечто бледное и мучнистое, и теперь кожа почти сливалась по цвету с русыми волосами.

Кроме нас, здесь больше никого не было. Все, что я оставила, по-прежнему лежало на своих местах. Ящики и полки явно никто не трогал.

Встав за спиной у папы, я уперла руки в бока и спросила:

- Ну и?

Он опустил голову, и пожиравшая его печаль мощным ударом бабахнула по мне. Я тут же заблокировала поток его эмоций и сделала глубокий вдох, чтобы избавиться от тяжести успевших пролиться на меня чувств. Он организовал мой арест, пока я валялась на больничной койке. Он не заслуживал моего сочувствия. Зато заслуживал испытать на себе всю силу моего гнева.

- Ты сдал мой офис? Вот так запросто? – я щелкнула пальцами, чтобы продемонстрировать поспешность и легкость, с которой он принял это решение.

Наконец папа повернулся ко мне. Выглядел он еще более осунувшимся, чем обычно. Похожая на палочку от эскимо фигура ссутулилась от усталости. Одежда на нем сидела как попало.

Но мне было наплевать. На-пле-вать.

- Нет, милая, не сдал.

Я ткнула пальцем в сторону окна:

- Тогда что все это значит?

- Уловка, - сказал он таким обыденным тоном, что до меня не сразу дошел смысл. – Приманка, - добавил он.

Я выглянула в окно и поняла, что в фургоне ничего, кроме стола, не было. Мужчины внизу отсалютовали папе, погрузили стол обратно и закрыли дверь.

Я повернулась к нему:

- О чем ты говоришь? Какая еще приманка?

- Приманка для тебя, - ответил он, шагнув ближе.

Я отшатнулась, испытав прилив тревоги.

Папа сделал еще один шаг ко мне, но остановился, когда я наградила его своим фирменным убийственным взглядом.

- Ты не отвечаешь на мои звонки, - проговорил он, подняв руки в знак капитуляции. – Не открываешь дверь, когда я прихожу.

- Ума не приложу, с чего бы, черт возьми.

Я отвернулась, чтобы уйти, но следующие его слова пригвоздили меня к полу:

- Я не знал, сколько у меня еще времени.

- Что? – подозрительно переспросила я.

- Когда тебя арестовали, я не знал, сколько времени у меня осталось. Я хотел, чтобы ты бросила свое дело, и должен был действовать быстро.

Сейчас я была предельно раздражена и не чувствовала в себе ни капли терпения. Поэтому беспомощно развела руками, а через секунду они сами опустились.

- Понятия не имею, о чем ты.

- Я просто хотел поступить с тобой правильно. Исправить то, что натворил. Я втянул тебя в эту жизнь. И хотел вытащить тебя из нее до того, как станет слишком поздно.

- И поэтому решил устроить мне арест?

- С записью об аресте в личном деле нельзя быть частным детективом. Твою лицензию бы аннулировали, – папа пожал плечами, – и миссии конец.

В моей улыбке не было ни толики юмора:

- Спасибо, что поддержал, папа. Я это очень ценю.

- Ты не оставила мне выбора.

Я едва не сорвалась на крик:

- Что? Я не оставила тебе выбора? Ты совсем из ума выжил?

- Я пытался сблизиться с тобой, чтобы ты могла со мной поговорить о чем угодно, но ты мне не доверяешь. И никогда не доверяла. Я не знал, что еще можно сделать. Я пытался исправить ошибки. По моей вине ты занимаешься этой работой. Я втянул тебя в это и должен был вернуть тебе нормальную жизнь. Уберечь от опасностей. Когда всякие отбросы начинают за тобой охотиться… я знаю, что виноват я и только я. Все это время я притворялся, что все в порядке. Но больше не могу.

- Что ж, прекрасное ты выбрал время, чтобы поддаться угрызениям совести, папа. Ты организовал мой арест, когда я валялась в больнице после того, как меня чуть не запытали до смерти. – Я подняла вверх большие пальцы: – Класс.

Папа опустил взгляд:

- У меня не было выбора.

- Знаешь что? – я шагнула к нему и ткнула ему пальцем в грудь. – Я много думала о том, каким ты мне казался всю мою жизнь. Ты был моей каменной стеной. Единственным, кто верил в меня и в мои способности. Я всегда считала, что ты на моей стороне. А потом меня осенило. Все эти годы ты мирился с Дениз и сквозь пальцы смотрел на то, как она ко мне относится. Вместо того чтобы защищать меня, ты делал вид, что ничего не замечаешь. Ты никогда меня не поддерживал, зато продолжал снова и снова получать выгоду от моих умений. Ты просто стоял в стороне и позволял этой ведьме измываться надо мной при каждом удобном случае.