Четверо с базарной площади - [23]
В школе Фат и Генка сели за одну парту, гадая потихоньку, увидит Слива кого-нибудь, или ему просто-напросто не удастся сбежать из дому.
К занятиям они на этот раз чуточку подготовились и почти хотели, чтобы их вызвали к доске. Но, как оказалось, труд их пропал даром.
Мысли обоих на предпоследнем уроке вертелись то вокруг Сливы, то вокруг мужика в болотных сапогах, то около дома № 8, где проживал Дроля…
А на переменке вбежала принаряженная Тося с красными полосками председателя на рукаве и, потряхивая своим голубым бантом, объявила, что после уроков состоится сбор: выборы делегатов на городской слет.
На лице Фата появилось кислое выражение.
— Всем быть обязательно! — сказала Тося и глянула почему-то на заднюю парту, словно бы только здесь могли скрываться желающие убежать.
«Это быстро», — написал Генка на оборотной стороне тетради по алгебре.
Фат прочитал и не ответил.
Во время голосования они сидели на самой последней скамейке, но дружно тянули руки за каждую новую кандидатуру еще до того, как начинали голосовать остальные. Это чтобы их присутствие было замечено, раз уж они пришли.
Своих фамилий, как и следовало ожидать, ни тот, ни другой не услышал.
Генка боялся, что выдвинут Сливу, который почти напросился, говоря тогда с Тосей о первомайском транспаранте. Но Генкино опасение оказалось напрасным. Избрали других, и опять Лию с Тосей.
А вот что тем временем происходило со Сливой.
Туго обмотав горло бинтами и ватой, Слива часам к двенадцати дня доказал матери, что больным совершенно необходим свежий воздух, и даже нашел в учебнике по литературе какую-то цитату в подтверждение своей правоты.
Мать не выдержала и разрешила прогуляться «одну секунду».
И скоро Слива уже толкался на базаре, выискивая знакомые лица. Теперь ему не надо было то и дело задирать голову, так как толстый медицинский ошейник вовсе не давал опускать ее.
Дроля, возможно, и появлялся на толкучке, но Слива в прошлый раз как следует не разглядел его.
Банника не заметил.
Вдруг показалось, что мелькнул впереди мужик в телогрейке с разорванным хлястиком, но Слива его тут же потерял. Ничего не оставалось, как вернуться на прежний пост — у карт.
— Салют студенту! — радостно приветствовал его щербатый. — Не учишься разве?
— Учусь, — ответил Слива. — Горло заболело.
— Фортуна помогает! Это правильно… На базаре часто бываешь?
— Бываю, — неопределенно ответил Слива. И показал на бывший монастырь: — Живу вот здесь.
— Тогда ясно! — ответил парень, как будто его вполне удовлетворило объяснение Сливы. — Гляди пока. Скоро я сматываю удочки.
И Слива глядел.
Потом щербатый, посмотрев на тяжелые карманные часы, решительно убрал карты и поднялся.
— Бери! — кивнул он на табурет и скамейку, как если бы договорился уже, что Слива будет постоянно носить их за ним.
Пятидесятилетняя Машутка не впустила их на этот раз, с трудом подыскали другой киоск.
Принимая от щербатого парня новую рублевку, Слива уже не мучился угрызениями совести: не для себя ведь — для общей казны, на общее дело.
— Хочешь заработать еще пару хрустов? — неожиданно спросил парень.
Слива заморгал.
Щербатый снова поглядел на часы.
— У меня сейчас есть еще кое-какие дела… А вот, ну примерно как начнет темнеть, приходи на угол Капранова и Салавата Юлаева… Знаешь? Надо тетушке отнести кой-что, а мне несподручно. Лады?
Слива кивнул, насколько это позволял ему ошейник.
— Ну и добро. Пока!
Слива думал, он опять побежит к Арсеньичу, но щербатый пошел сразу на выход. Возможно, потому, что возле Арсеньича еще толпился народ.
Занятый мыслями о предстоящем вечере, Слива забыл даже на всякий случай потолкаться еще между спекулянтами.
Поглядел от ворот на улицу, по которой должны были вернуться из женского монастыря Генка и Фат, сходил домой, чтобы отметиться у матери в собственном благоразумии. Но матери — его и Генкина — скоро ушли на завод во вторую смену, и впереди у Сливы появились девять часов абсолютной свободы.
Он ждал друзей у ворот.
Прошли, по его подсчетам, все сроки, а Генки и Фата не было.
Запыхавшиеся избиратели появились, когда Слива уже отчаялся увидеть их.
Свое опоздание Генка и Фат объяснили в нескольких словах.
— Я так и знал, — комментировал Слива. — Тоську изберут, Лийку… Да… — споткнулся он, глянув на Генку. — В общем-то, правильно. Но я заранее знал… — Слива хотел распространиться по поводу своей прозорливости, Фат перебил его:
— Говори, что видел. Это потом.
— А-а… — протянул Слива, сразу возвращаясь к загадочному предложению щербатого. — Вот. В казну. — Он протянул Генке свой рубль, Генка передал его Фату. — В общем, сегодня я поработал за троих… — начал Слива и с многочисленными подробностями рассказал о своем дежурстве возле щербатого.
Фат сдвинул брови. Генка взад-вперед покрутил свою кепку.
— Тетушка… — сказал Фат. — Какая же она у него, тетушка, что надо в темноте навещать?.. Я пойду за тобой.
Слива подумал немного, поморгал из-под челки.
— Нет. Заметит — мне же хуже будет.
Сливина осторожность иногда оказывалась благоразумной.
— Не побоишься?.. Если один? — спросил Генка.
— А что мне? Я — за деньги! Я ничего не знаю. А там — в казну или для себя — кому какое дело?
Остросюжетный роман. Десятиклассники Сергей и Алена едут на летние каникулы отдыхать в деревню, где они выросли. Сразу же по приезде они узнают, что в деревне сгорела полузаброшенная изба — излюбленное место их игр, в огне погибла хозяйка избы, убит еще один человек и в больнице без сознания лежит их друг Лёшка, загадочным образом связанный с этой историей. Ребята подозревают, что их друг стал жертвой какой-то жестокой игры, и предпринимают самостоятельное расследование.Роман утверждает благородство, честь, верность, мужество, чистоту сердца и помыслов — лучшие черты морали советской молодежи.
В книге в увлекательной форме рассказывается об удивительных приключениях мальчишек послевоенной поры в глухой сибирской тайге. Ребята преодолевают множество опасностей, проявляя незаурядную смелость, отвагу, находчивость, крепкую мужскую дружбу. И в то же время нежность и заботу к своим овдовевшим матерям. Повесть не лишена лиризма, чувства любви к еще не тронутой сибирской природе, к милой деревушке Белая Глина, где они родились.Книга адресована подросткам.
«…Что там ни говори, а священнодействия минеров возле вышедшего из повиновения оружия вызывают зависть.Вот он опустился на одно колено, рядом положил взрывчатку, на случайный камень по другую сторону от себя — зажженную сигарету. Достал кусок запального шнура, капсюль. Медленно, осторожным движением вставил шнур в капсюль, помедлил немного и специальными щипчиками обжал капсюль на шнуре. Готовый запал опустил в углубление на взрывчатке, закрепил его шкертиком, затем обвязал взрывчатку и подвесил к мине с таким расчетом, чтобы взрывчатка легла вплотную к днищу, где находится заряд.Курнул начавшую затухать сигарету и поднес огонек ее к кончику шнура.
В своей новой книге для подростков «Критическая температура» Е. Титаренко ставит своих героев в сложные условия, когда необходимо принять единственно правильное решение, от которого зависит, как сложится их жизнь, какими людьми они вырастут. Писатель как бы испытывает героев на прочность, ни верность высоким нравственным идеалам.
Написанные в лучших традициях жанра, неуловимо следующие за книгами Анатолия Рыбакова, но безусловно оригинальные, повести Евгения Титаренко раскрывают патриотическую устремленность, высокие нравственные качества отважных и находчивых подростков в период Великой Отечественной войны.Евгений Максимович Титаренко — автор приключенческих книг для подростков: "Открытия, войны, странствия адмирал-генералиссимуса и его начальника штаба на воде, на земле и под землей", "По законам войны", "Четверо с базарной площади" и др.
Повесть о жизни старшеклассников из небольшого рабочего поселка, о первой любви.
Маленькие волшебные истории, случавшиеся с маленькой девочкой Сашей: куда исчезают носки и почему еда так долго не хочет заканчиваться в тарелке, кто такой Беспорядок и почему он приходит?
Однажды в новогодний вечер переставшей улыбаться девочке Але оживший игрушечный Лисёнок предложил помощь. И пригласил её совершить невероятное путешествие в сказочный, волшебный лес Снежного Королевства. Их ждут интересные приключения, удивительные встречи и искреннее участие настоящих друзей.
Большая круглая луна заглянула в окно. Нежная прозрачная, невесомая дорожка лунного света протянулась от окна через всю Светланкину комнату. Остановилась на письменном столе. Там лежала большая книга. Она мягко светилась. – Это же моя книга о самом большом, самом красивом озере на свете. О Байкале!
Мальчишка-подросток в окопе, в душном мареве сельвы, карабкающийся над бездной... В моменты социальных катаклизмов: как свидетельствует история, самыми незащищенными оказываются дети. Часто и им приходится платить за тщеславие и амбиции взрослых. Герой повести — юный никарагуанец Ричард Лоза, свято верящий в идеалы революции, зорким мальчишеским взглядом сумел увидеть за красочными плакатами, буйством митингов, цветистостью политических лозунгов драматизм революционных преобразований, жертвы и трагедии простых людей.
Наконец-то фламинго Фифи и её семья отправляются в путешествие! Но вот беда: по пути в голубую лагуну птичка потерялась и поранила крылышко. Что же ей теперь делать? К счастью, фламинго познакомилась с юной балериной Дарси. Оказывается, танцевать балет очень не просто, а тренировки делают балерин по-настоящему сильными. Может быть, усердные занятия балетом помогут Фифи укрепить крылышко и она вернётся к семье? Получится ли у фламинго отыскать родных? А главное, исполнит ли Фифи свою мечту стать настоящей балериной?
Фред всегда мечтал стать исследователем. Крушение самолета в диких лесах Амазонки исполнило его мечту, но с ним еще Макс, Кон и Лайла, а вокруг никого… Приключение мечты быстро превращается в борьбу за выживание и настоящее испытание дружбы. Но, возможно, они не одни в этих джунглях?