Четверо с базарной площади - [25]
— Ну, давай… — сказал торгаш.
— Ты подожди, я мигом, — бросил щербатый Сливе.
И как только закрылась за ними сенная дверь, Слива метнулся сначала к окну, потом к открытой калитке, но войти во двор не решился. Однако последнюю фразу, сказанную щербатым уже на выходе, Слива услышал.
— Гляди, не считаю, — сказал щербатый.
Слива отскочил к бревну и в мгновение ока покончил со шнуровкой.
— Тете привет! — сказал щербатый на прощание.
— Кланяйся своим, — отозвался торгаш.
— Порядок? — спросил щербатый у Сливы.
— Порядок, — сказал Слива.
— Ну, идем по малой. Дорогу домой знаешь?
— Нет.
— На вот тебе пятерик, — сказал щербатый, не останавливаясь и подавая Сливе пятерку, когда они опять свернули около трансформаторной будки. Слива, не дрогнув ни одним мускулом, сунул пятерку в карман.
— Спасибо…
— А чо спасибо? Ты свое заработал! И вот еще что: парень ты, я гляжу, сообразительный — мы с тобой сдружимся еще! Особо не болтай про деньги: где заработал, за что… Отец есть?
— Есть…
— Как он? Лупит?
— Лупит, — соврал Слива из-под челки.
— Ну, вот! Чтоб ни тебе, ни мне. А то, знаешь, как у нас: «Эксплуатация, электрификация!» Короче, помалкивай себе. А я тебе всегда помогу трояк-другой перехватить, когда понадобится! Если уж до зарезу, так и подзанять могу. Я люблю хороших ребят! Понял?
— Понял, — сказал Слива.
— Ну и лады! — Щербатый весело засмеялся и зашагал быстрее, насвистывая: «Шаланды полные кефали…»
Потом остановился.
— Ну, прощевай пока. Сейчас тебе прямо, через два квартала налево, опять прямо — там до базара рукой подать. Дойдешь?
— Дойду, — сказал Слива, который давно уже сориентировался, где находится бывший монастырь.
Возможно, щербатый и не запутывал его, а просто выбирал дорогу побезлюднее.
Генкина догадка начинает подтверждаться
Фат стал предусмотрительным: отправляясь на дежурство у дома Дроли, надел ватные брюки, старый, залатанный на локтях свитер и взял с собой для подстилки брезентовый мешок — теперь можно было валяться в огороде хоть до утра.
Степная улица просматривалась насквозь — из конца в конец.
Фат прикинул: если кто-то решит навестить Дролю, пока еще светло, он не станет пробираться огородами, а подойдет с улицы, чтобы не обращать на себя внимания — мало ли кто и к кому ходит… Поэтому до темноты он наблюдал за калиткой дома № 8 со стороны Степной, прогуливаясь около палисадников на расстоянии двух кварталов от Дролиных владений.
Небо заволокло рваными тучами, и стемнело раньше обычного.
Фат осторожно выбрался на пустырь.
Разок пришлось шлепнуться носом в землю, когда выскочила в просвете между тучами молодая луна.
Потом опять стало темно.
Фат пробрался на свое место и устроился почти по-домашнему: тепло, уютно, можно бы даже поспать…
Быстро или медленно шло время — Фат не мог бы сказать. Время давало о себе знать единственный раз — когда гасла электрическая лампочка у дальних выселков.
Когда дежурили вместе с Генкой, не так чувствовалось одиночество, хотя они и не могли в случае надобности помочь друг другу.
Фат не поверил своим глазам, когда в конце огородов со стороны пустыря мелькнула чья-то фигура.
Фат распластался на своем мешке, словно хотел втиснуться в землю.
Минуту или две опять ничего не было видно.
Силуэт человека едва проглянул уже в десятке метров от Дролиной усадьбы.
Человек обошел огород с противоположной от Фата стороны.
Фат напряг зрение до предела, но ничего, кроме черной массы, разглядеть не мог.
Эта масса приблизилась к углу двора, повернула и вдоль забора направилась к калитке.
Неизвестный оказался теперь лицом к Фату. И по широкой, почти квадратной фигуре, и по тому, как тяжело переставлял человек свою трость, Фат догадался: «Толстый!» Мышцы его напряглись, а брови сдвинулись до того, что стало больно у переносицы.
Толстый двигался вплотную к забору, теряясь на его фоне, и, когда притиснулся к узенькой дверце, не постучал: видимо, у Дроли был звонок или какая-нибудь другая сигнализация.
Дверца открылась без скрипа. И так же бесшумно захлопнулась, пропустив Толстого…
Фат не успел передохнуть, как дверца опять распахнулась.
Первым вышел из нее Толстый и сразу же притиснулся к ограде, за ним — Дроля.
— Скобарь надувает на грошах — надо прижать, — донесся до Фата приглушенный голос. Это — Дроля.
— Весельчак выяснит сегодня.
— Привет Гвардейцу…
— Угу… — И Толстый прежним путем двинулся прочь от дома № 8.
О, как бы Фат проследил за ним: полз бы ужом, прыгал бы кошкой!.. Но Дроля не ушел во двор, а остался у калитки и долго напряженно вглядывался в темноту даже после того, как силуэт гостя уже растворился где-то около пустыря. Потом неслышно подкрался к углу забора и быстро исчез за ним, очевидно, проверил, нет ли слежки.
Фат думал, он станет обходить двор со стороны улицы, и хотел вскочить, попытаться еще догнать Толстого, но Дроля опять вынырнул из-за угла и, пройдя мимо дверцы, вплотную приблизился к соседскому забору, за которым лежал Фат.
Если бы в это время на секунду вынырнула предательница луна — ни расшнурованные ботинки, ни сомкнутые для прыжка мускулы не спасли бы Фата…
Может, Дроля заметил здесь что-нибудь подозрительное еще днем? Но Фат старался не оставлять за собой ни малейшего следа…
Остросюжетный роман. Десятиклассники Сергей и Алена едут на летние каникулы отдыхать в деревню, где они выросли. Сразу же по приезде они узнают, что в деревне сгорела полузаброшенная изба — излюбленное место их игр, в огне погибла хозяйка избы, убит еще один человек и в больнице без сознания лежит их друг Лёшка, загадочным образом связанный с этой историей. Ребята подозревают, что их друг стал жертвой какой-то жестокой игры, и предпринимают самостоятельное расследование.Роман утверждает благородство, честь, верность, мужество, чистоту сердца и помыслов — лучшие черты морали советской молодежи.
В книге в увлекательной форме рассказывается об удивительных приключениях мальчишек послевоенной поры в глухой сибирской тайге. Ребята преодолевают множество опасностей, проявляя незаурядную смелость, отвагу, находчивость, крепкую мужскую дружбу. И в то же время нежность и заботу к своим овдовевшим матерям. Повесть не лишена лиризма, чувства любви к еще не тронутой сибирской природе, к милой деревушке Белая Глина, где они родились.Книга адресована подросткам.
«…Что там ни говори, а священнодействия минеров возле вышедшего из повиновения оружия вызывают зависть.Вот он опустился на одно колено, рядом положил взрывчатку, на случайный камень по другую сторону от себя — зажженную сигарету. Достал кусок запального шнура, капсюль. Медленно, осторожным движением вставил шнур в капсюль, помедлил немного и специальными щипчиками обжал капсюль на шнуре. Готовый запал опустил в углубление на взрывчатке, закрепил его шкертиком, затем обвязал взрывчатку и подвесил к мине с таким расчетом, чтобы взрывчатка легла вплотную к днищу, где находится заряд.Курнул начавшую затухать сигарету и поднес огонек ее к кончику шнура.
В своей новой книге для подростков «Критическая температура» Е. Титаренко ставит своих героев в сложные условия, когда необходимо принять единственно правильное решение, от которого зависит, как сложится их жизнь, какими людьми они вырастут. Писатель как бы испытывает героев на прочность, ни верность высоким нравственным идеалам.
Написанные в лучших традициях жанра, неуловимо следующие за книгами Анатолия Рыбакова, но безусловно оригинальные, повести Евгения Титаренко раскрывают патриотическую устремленность, высокие нравственные качества отважных и находчивых подростков в период Великой Отечественной войны.Евгений Максимович Титаренко — автор приключенческих книг для подростков: "Открытия, войны, странствия адмирал-генералиссимуса и его начальника штаба на воде, на земле и под землей", "По законам войны", "Четверо с базарной площади" и др.
Повесть о жизни старшеклассников из небольшого рабочего поселка, о первой любви.
Маленькие волшебные истории, случавшиеся с маленькой девочкой Сашей: куда исчезают носки и почему еда так долго не хочет заканчиваться в тарелке, кто такой Беспорядок и почему он приходит?
Однажды в новогодний вечер переставшей улыбаться девочке Але оживший игрушечный Лисёнок предложил помощь. И пригласил её совершить невероятное путешествие в сказочный, волшебный лес Снежного Королевства. Их ждут интересные приключения, удивительные встречи и искреннее участие настоящих друзей.
Большая круглая луна заглянула в окно. Нежная прозрачная, невесомая дорожка лунного света протянулась от окна через всю Светланкину комнату. Остановилась на письменном столе. Там лежала большая книга. Она мягко светилась. – Это же моя книга о самом большом, самом красивом озере на свете. О Байкале!
Мальчишка-подросток в окопе, в душном мареве сельвы, карабкающийся над бездной... В моменты социальных катаклизмов: как свидетельствует история, самыми незащищенными оказываются дети. Часто и им приходится платить за тщеславие и амбиции взрослых. Герой повести — юный никарагуанец Ричард Лоза, свято верящий в идеалы революции, зорким мальчишеским взглядом сумел увидеть за красочными плакатами, буйством митингов, цветистостью политических лозунгов драматизм революционных преобразований, жертвы и трагедии простых людей.
Наконец-то фламинго Фифи и её семья отправляются в путешествие! Но вот беда: по пути в голубую лагуну птичка потерялась и поранила крылышко. Что же ей теперь делать? К счастью, фламинго познакомилась с юной балериной Дарси. Оказывается, танцевать балет очень не просто, а тренировки делают балерин по-настоящему сильными. Может быть, усердные занятия балетом помогут Фифи укрепить крылышко и она вернётся к семье? Получится ли у фламинго отыскать родных? А главное, исполнит ли Фифи свою мечту стать настоящей балериной?
Фред всегда мечтал стать исследователем. Крушение самолета в диких лесах Амазонки исполнило его мечту, но с ним еще Макс, Кон и Лайла, а вокруг никого… Приключение мечты быстро превращается в борьбу за выживание и настоящее испытание дружбы. Но, возможно, они не одни в этих джунглях?