Четверо легендарных - [5]
Нет, уж этому-то дед никак не мог поверить. Не запыленные сапоги и помятая фуражка его убедили — разве станет «его превосходительство» так разговаривать с ним, простым солдатом!
— Значит, все, наконец, прояснилось, — улыбнулся Блюхер.
Дед смущенно сдвинул папаху на лоб, почесал затылок и, поглядывая то на Блюхера, то на бойцов, сказал:
— Что ты командир — верю. А вот… — Дед не успел договорить. Подлетел связной и, с ходу осадив коня, крикнул:
— Товарищ главком, разрешите доложить!
Пока Блюхер выслушивал донесение, перебежчик не отрываясь смотрел на него.
— Ишь ты… Вот оно как… — повторял дед, весело поблескивая глазами, словно убедился, наконец, в том, в чем ему давно хотелось убедиться. И вдруг спохватился: — А как же фамилия? Будто свой. А фамилия ненашенская.
Фамилия у главкома и в самом деле необычная для крестьянина Ярославской губернии. Да поначалу это была и не фамилия, а кличка, которую еще при крепостном праве дал деду Василия Константиновича барин-самодур. Со временем кличка перешла в фамилию. «По наследству» досталась и главкому.
Блюхер терпеливо растолковал это дотошному деду.
— Ну, а теперь, раз ты, наконец, признал меня главкомом, скажи, зачем я тебе нужен?
— Сейчас! — ответил перебежчик. И с удивительной быстротой скрылся в роще. Бойцы бросились было за ним, но Блюхер остановил их.
Через минуту на дорогу выкатила повозка.
Главком откинул брезентовый верх.
— Вот это удружил дед! Дорогой подарок доставил! И как вовремя!
Ведь только что докладывал главкому начальник госпиталя об отчаянном положении раненых. И Блюхер не знал, как помочь им. Врачей и сестер почти не было. А тут еще и медикаменты кончились. Даже бинтов нет. Те, что успели заготовить в Белорецке, давно использованы. Пошли в ход и рубахи и платки — все, что придется. И вдруг целая повозка с медикаментами!
— Ну, спасибо тебе! Ну, удружил! — повторял Блюхер.
— А ты небось думал: я прибыл сюда проверять, правду ли пишут их газеты, генерал ты или нет? — усмехнулся дед. — Так вот, народ-то про тебя другое говорит. А я народу больше верю.
— Что говорят-то?
— Ишь ты! — дед сверкнул из-под лохматых бровей хитрыми глазами. — Тебе скажи — ты, пожалуй, еще и зазнаешься… Езжай по своим делам, у тебя их хватает, — добавил он уже серьезно. — Да не забудь, что казак Анисим Волков прибыл и воевать будет за Советскую власть до полной победы.
В КОЛЬЦЕ
Уже давно за полночь, а главком все еще сидит за столом, прихлебывая остывший чай из помятой кружки.
— Вы бы прилегли хоть на часок, — уже в который раз просит ординарец.
Блюхер согласно кивает: сейчас лягу. А сам не двигается с места. Ординарец настойчив, и главком, наконец, уступает. Но ему не до сна. Закинув руку за голову, он лежит с открытыми глазами. Все та же мысль не дает покоя: что делать? Он снова и снова вспоминает ход минувших боев, снова слышится ему грохот орудий, ржание перепуганных коней, видится дым пожарищ над деревнями.
Тяжкий выдался день. Видно, белые решили отплатить за дни затишья, Последнее время враги будто забыли о партизанах или потеряли их из виду. Но главком не верил этой тишине, знал, что она обманчива. Не могли белогвардейцы отказаться от мысли уничтожить партизан. Особенно теперь, когда местность дает им такие преимущества! Партизаны находились в долине трех рек: Зилима, Белой и Сима. Реки кольцом охватывают, словно запирают местность. И конечно, белые попытаются поймать здесь партизан и уничтожить.
Сегодня поутру заговорили вражеские пушки. Правда, только со стороны двух рек. Главком тотчас поскакал к Белой, где пока еще было тихо: нельзя ли использовать это «окно» для прорыва?
Когда прибыли в расположение троичан, Томина в штабе не оказалось. Его увидели на берегу в окружении группы кавалеристов.
В ту же минуту из близлежащего леска застрекотал вражеский пулемет. Рухнул наземь главкомовский буланый. Блюхер успел вовремя соскочить.
— Отходить к балке! — приказал Томин.
Через несколько минут все были уже вне опасности.
— И сюда нагрянули беляки! — в сердцах произнес Блюхер. — Теперь держись, Николай Дмитрич! Кольцо замкнулось. Три реки — три фронта!..
Словно в подтверждение его слов начался бешеный артиллерийский обстрел. Затем белые двинулись в наступление. На околицах прибрежных сел завязались кровопролитные бои. Положение с каждым часом обострялось. Противник вводил в бой свежие силы. Но красные отряды, измотанные долгими переходами, все-таки выстояли. Выстояли сегодня. А завтра?
Ведь на рассвете белые снова пойдут в наступление. И натиск их будет еще яростней. Конечно, они сделают все, чтобы уничтожить армию партизан.
Что же делать? Как вырваться из тисков врага?
Блюхер встал. Подошел к столу, вывернул фитилек керосиновой лампы и склонился над картой. Снова и снова вглядывался он в бесчисленные кружки, крестики, стрелки, хоть и знал все это наизусть.
Жирной линией было обозначено расположение врага. Линия образовывала замкнутый круг. Сегодня к вечеру круг стал меньше — белые продвинулись вперед. А завтра?.. Если бы хоть какая-нибудь щель была в этом кольце! Блюхер бросил бы туда сильный отряд и, прорвав кольцо, вывел армию из окружения. Однако щели не было. Наоборот, в удобных для прорыва местах белые наращивают силы. Да, их командующему нельзя отказать в опыте.
