Четверо и один - [7]

— Он передумает, — уверенно сказала Лаони. — Сроки не изменились?

— Нет. Приятного аппетита, — Повелитель встал. — Извините, государственные дела.

Он скованно улыбнулся обращенным к нему лицам и, по-военному споро оправившись, ускользнул из трапезной. Стража лязгнула копьями на караул.

Михаил неопределенным жестом открестился от вознамерившейся поговорить Лаони и молча последовал за Т'харом. Впереди день — долгие часы в преддверии пути. Полная неизвестность, навязанная сторонними силами в их вечном противостоянии. Вопросы без ответов и бесконечность времени, не желавшего убыстрять бег. Открытое небо не манило, городские изыски претили в невозможности отдаться им без оглядки, палаты дворца потеряли привлекательность новизны, а почтительность слуг вызывала недоумение.

В попытках избежать внимания челяди и профессионального интереса охраны Михаил отыскал на удивление неприметный уголок в коридорных переплетениях — пыльный тупичок в слабо освещенном алькове, обставленном единственной каменной скамьей, — разительный контраст с оставленным позади раем для сибаритов.

Настройщик присел и с облегчением вытянул ноги. В поле зрения никого, в пределах слышимости… хуже. Из прикрытой сеткой вентиляции под сводами алькова доносились тихие голоса. Память услужливо встрепенулась, заставив Михаила вздрогнуть. Круг замкнут — беседовали Т'хар и…

— Что случилось Эдэя?

— Проблема. — Голос у женщины сочился тусклыми обертонами усталости и толикой безысходности. — Увеличь радиальный охват волны…

— … твой проект.

— Великое Средоточие, я не могу за ним уследить! Он мотается по Вселенной, я плетусь в хвосте…

— Посмотри мне в глаза, — с отеческой теплотой сказал Т'хар. — Ясно. Ты права — у нас проблема.

— Я справлюсь… На карту поставлено слишком многое…

Голоса пропали во всплеске глухой тишины. Михаил обдумал перспективу задать Т'хару несколько наводящих вопросов и счел намерение пустой тратой сил. Множить тайны — брать лишний груз в дорогу. Он притерся к скамье, откинулся на стену и погрузился в легкую дрему. Излишние душевные метания вредны — доказано практикой.

***

Небо на востоке посветлело. Легкими полутонами в рассветной дымке наметились далекие лесные угодья. Скупо блеснули речные извивы в объятиях холмов. Теплым золотом над горизонтом проявились огненные диски Близнецов. Первые лучи коснулись Груэлла, вспыхнув изумрудом древесных крон и серебром заливных лугов. На поля легли исполинские тени — немая стража отступавшей ночи.

Холодный порыв ветра заставил Михаила поежиться. На смотровой площадке башни трудно укрыться от утренней свежести — первых ростков последнего дня.

— Хорошо подумал, — сказал Михаил неумолимому свету, наползавшему на лоджию разноцветьем красок. В желудке колыхнулся ледяной комок — в пику теплу Близнецов. Денек задался.

Настройщик перегнулся через балюстраду и всмотрелся в неясное движение у портика дворца. На плацу присутствовали трое — Ор, Лаони и Т'хар, совершавший рукой неопределенные жесты призывного толка, — не скрыться, не улизнуть. Михаил усмехнулся, окинул взглядом горизонт и заинтересованно прищурился — серыми призраками к городу приближалась группа всадников. Расстояние скрадывало детали — лишь тени и клин пыли над дорогой. Истые путники — путешествовать в столь ранний час. Связаны ли они с планом Т'хара? Что несут, к кому стремятся?

— Без разницы… — буркнул Михаил и покинул смотровую площадку.

***

Лоуолис поправил на лице повязку, скудо-бедно защищавшую от пыли, и спросил у согбенных усталостью всадников:

— Нам обязательно торопиться?

— Да, муженек, — хмыкнула Линээ, поддернув поводья. Конские копыта взбили воду в колее. — У Ладора видели красноглазого — след горяч и негоже нам сомневаться…

— Горяч? — переспросил Халь, устало рассматривая далекие городские стены. — Город достроен, сколько времени утекло…

— Тихо, — шикнула Линээ, бросая сочувственный взгляд на Дзейру. — Лоу, молчи. И зачем я только вышла за такого болтуна?

— Любила, наверное, — усмехнулся эльф. — Будем уповать на помощь Ло.

— Я знаю, он там, — прошептала Дзейра, не отрывая взгляда от разноцветья дворцовых башен.

— Красиво… — сказал кто-то из ваарок. Перестук копыт скрал слова.

Линээ оглянулась, проверила численность подчиненных:

— А где Трейч?

— Трейчиху нашел? — предположили в отряде.

— Кого нашел? — уточнил годок. Настроение не ахти — вином не пахнет, самок нет, родное гнездо далеко, лапы стерты.

— Нашелся, — кивнула Линээ. — Где пропадал, солдат?

— Отходил по нужде. Устраивает? — Надкрылья Трейча слегка разошлись.

***

Михаил покинул уютную тень парадного и присоединился к Ору и Лаони. Приветственно кивнул.

— Не ждали, а я пришла, — сказал он в пространство. Утренняя свежесть бодрила.

Т'хар, стоявший в стороне, покосился на родственника и нахмурился, возвращаясь взглядом к башням.

— Ласковый где? — тихо спросила Мистерия, нервно оглядываясь.

— Спит.

Разговор закончился, толком не начавшись. Они молчали, борясь с тревогой, пропитавшей воздух. Ждали, гоня сомнения. Неприметными тенями проскользнули мимо заспанные слуги, трое пацанов вывели коней на утренний моцион, порадовав плац жизнерадостным цоканьем, из мастерских донесся негромкий перестук, от хозяйственных построек послышался женский голос, отчитывавший чадо за разлитое молоко.