Четверги в парке - [7]
Шанти открыла дверь родителям: «Тс… Элли еще спит, она весь день капризничала. Мы в саду».
На цыпочках они прошли через дом на террасу, оформленную в бледных тонах согласно последней моде. Пасхальный обед на восемь человек был накрыт на кованом железном столе – белая скатерть, протертые до блеска фужеры и начищенные серебряные приборы изящно сияли в лучах апрельского солнца. Погода стояла на удивление теплая. Джини пожалела, что не взяла с собой солнечные очки.
– Привет, Алекс, – Джордж подошел, чтобы пожать руку зятю. Алекс сегодня постарался. Привычная потрепанная футболка уступила место мятой голубой рубашке, и от него, к радости Джини, пахло мылом, а не краской и застарелым потом.
– Мы ждем кого-то еще? – спросила Джини, указывая на стол.
– Мой старый школьный приятель, Марк, с женой и детьми. Ничего, что будут не только наши семьи? – настороженно спросил Алекс, будто ждал, что Джини возразит.
– Прекрасно. Мы ведь с ними еще не знакомы?
Шанти вынесла на террасу поднос с бокалами и бутылкой шампанского.
– Вряд ли, – сказала она, ставя поднос на стол. – Они прожили в Гонконге пять лет. Марк прилично заработал, и недавно они купили участок в Дорсете.
Джини бросила взгляд на Джорджа, ей вдруг показалось, что ее заманили в ловушку. Шанти прятала глаза. Алекс победоносно улыбался.
– Замечательно.
Она не собиралась глотать наживку, но Алекс не мог удержаться.
– Мы подумали, вам будет полезно завести друзей среди жителей юго-западных графств.
Джини взяла бокал шампанского и направилась к шезлонгу, стоявшему в тени вишневого дерева. Это несправедливо, подумала она.
– Просто замечательно, – повторила Джини, но напряжение сгущалось, словно грозовая туча.
Дочь присела на корточки перед ней.
– Мама, Алекс просто дразнит тебя. Мы пригласили Марка и Рейчел, потому что не виделись с ними с тех пор, как они вернулись, а не потому, что папа хочет переехать.
Джини улыбнулась, но на душе у нее было скверно.
– Не будем сейчас об этом, но почему ты так против? Элли бы понравилось… свежий воздух и простор. Ты бы видела ее чаще, чем сейчас, если бы бросила магазин…
– Если Элли нужен свежий воздух, почему бы тебе с Алексом не переехать в этот чертов Дорсет? – отрезала она.
Шанти проявила терпение.
– Не злись, мама, ты же знаешь, я не смогу быть выпускающим редактором из Дорсета, а мне надо работать.
Джини прикусила язык, чтобы не бросить оскорбительное замечание своему никчемному зятю.
– Мне тоже надо работать, – возразила она.
– Знаешь, у тебя нет такой необходимости.
– Финансово – нет, конечно же, нет. Но это важно для меня, я должна работать ради себя самой. – Нелепые слезы выступили у нее на глазах. – Твой отец уже списал нас со счетов, Шанти. Я не старуха; я, конечно, уже не девочка, но в этой старой калоше еще кипит жизнь.
Шанти улыбнулась.
– Конечно, мам, – согласилась она не совсем уверенно. – Ты выглядишь намного моложе своего возраста. Но переезд за город – это же не смерть. Тысячи людей живут там счастливо, понимаешь.
– Да, да, а еще там поле для гольфа.
Шанти не поняла.
– Мы думали, ты обрадуешься, что не придется так много работать.
В дверь позвонили, и Джини услышала плач Элли из спальни на втором этаже.
– Я пойду к ней.
Она поднялась с шезлонга и отправилась за внучкой.
Магазин внезапно приобрел совершенно особое значение для Джини. Открывая его во вторник после Пасхи, она с любовью смотрела на коробки с пшеницей и шпинатом, стоявшие за дверью, на неизбежную лужу воды под витриной для охлажденных продуктов, помидоры «черри», которые за ночь успели подгнить, и думала о сроках годности, которые нужно без конца проверять. А когда приехала Йола и сказала, что новая девушка уволилась, не успев приступить к работе, Джини и глазом не моргнула. Да, управлять магазином тяжело, но ей это нравилось. Это ее дело, к тому же очень успешное.
В тот день, на Пасху, она не хотела говорить с Джорджем. Обед прошел замечательно: баранина получилась нежно-розовой, пудинг произвел фурор, друг Алекса и его жена оказались на удивление обаятельными, учитывая их дружбу с ее зятем. А сам Алекс был не таким раздражительным и грубым в их присутствии. Но Джини просто соблюдала приличия. Никто этого не заметил, кроме ее излишне проницательного зятя, но это одна из немногих привилегий зрелого возраста: способность притворяться.
Во вторник было много дел. Все вернулись после Пасхальных каникул, и до самого вечера у них с Йолой не было свободной минутки. Но пока она, улыбаясь, болтала с клиентами, заставляла полки, оформляла доставку, ее преследовала нависшая над ней тень, словно полузабытый сон.
Поэтому с огромной радостью она прочитала сообщение от своей подруги Риты: «Корт наш в пять вечера сегодня. Приезжай, а то пожалеешь. Р.».
Рита, высокая афро-американка атлетического телосложения, ждала ее на корте в Ватерлоо-парке. Небо затянули облака, поднялся холодный апрельский ветерок, но Рита разделась, чтобы продемонстрировать как всегда безупречное платье для тенниса и ослепительно-белые кроссовки. Джини, напротив, надела серые спортивные брюки и черную футболку. Силы у них были равны, так что еженедельная игра всегда превращалась в схватку не на жизнь, а на смерть. Рита, со своими длинными руками и убийственно хорошей подачей, превосходила в силе, но двигалась медленнее. Джини носилась по корту как молния, придумывала новые тактики, и ее удары были точнее. На протяжении многих лет ни одна из них не могла похвастаться безоговорочным преимуществом, поэтому каждая победа была особенно радостна и дорога.
«Отранто» — второй роман итальянского писателя Роберто Котронео, с которым мы знакомим российского читателя. «Отранто» — книга о снах и о свершении предначертаний. Ее главный герой — свет. Это свет северных и южных краев, светотень Рембрандта и тени от замка и стен средневекового города. Голландская художница приезжает в Отранто, самый восточный город Италии, чтобы принять участие в реставрации грандиозной напольной мозаики кафедрального собора. Постепенно она начинает понимать, что ее появление здесь предопределено таинственной историей, нити которой тянутся из глубины веков, образуя неожиданные и загадочные переплетения. Смысл этих переплетений проясняется только к концу повествования об истине и случайности, о святости и неизбежности.
Давным-давно, в десятом выпускном классе СШ № 3 города Полтавы, сложилось у Маши Старожицкой такое стихотворение: «А если встречи, споры, ссоры, Короче, все предрешено, И мы — случайные актеры Еще неснятого кино, Где на экране наши судьбы, Уже сплетенные в века. Эй, режиссер! Не надо дублей — Я буду без черновика...». Девочка, собравшаяся в родную столицу на факультет журналистики КГУ, действительно переживала, точно ли выбрала профессию. Но тогда показались Машке эти строки как бы чужими: говорить о волнениях момента составления жизненного сценария следовало бы какими-то другими, не «киношными» словами, лексикой небожителей.
Действие в произведении происходит на берегу Черного моря в античном городе Фазиси, куда приезжает путешественник и будущий историк Геродот и где с ним происходят дивные истории. Прежде всего он обнаруживает, что попал в город, где странным образом исчезло время и где бок-о-бок живут люди разных поколений и даже эпох: аргонавт Язон и французский император Наполеон, Сизиф и римский поэт Овидий. В этом мире все, как обычно, кроме того, что отсутствует само время. В городе он знакомится с рукописями местного рассказчика Диомеда, в которых обнаруживает не менее дивные истории.
Эйприл Мэй подрабатывает дизайнером, чтобы оплатить учебу в художественной школе Нью-Йорка. Однажды ночью, возвращаясь домой, она натыкается на огромную странную статую, похожую на робота в самурайских доспехах. Раньше ее здесь не было, и Эйприл решает разместить в сети видеоролик со статуей, которую в шутку назвала Карлом. А уже на следующий день девушка оказывается в центре внимания: миллионы просмотров, лайков и сообщений в социальных сетях. В одночасье Эйприл становится популярной и богатой, теперь ей не надо сводить концы с концами.
Сказки, сказки, в них и радость, и добро, которое побеждает зло, и вера в светлое завтра, которое наступит, если в него очень сильно верить. Добрая сказка, как лучик солнца, освещает нам мир своим неповторимым светом. Откройте окно, впустите его в свой дом.
Сказка была и будет являться добрым уроком для молодцев. Она легко читается, надолго запоминается и хранится в уголках нашей памяти всю жизнь. Вот только уроки эти, какими бы добрыми или горькими они не были, не всегда хорошо усваиваются.