Честь дороже славы - [81]
– В этом мало сомнений, – подтвердил Зодич. – Теперь, обретя некую определенность с Крымом, султан решил развернуть широкие действия на Кавказе?
– Турки никогда не сбрасывали эту территорию со счетов. Если вам удастся проникнуть в неприятельский лагерь и вызнать планы тамошних сторонников Порты, мы сможем принять должные меры для защиты отечества.
Только самообладание и чувство иронии позволили Зодичу умолчать о своем отношении к конвенции. Он не сомневался, что это промах российской дипломатии. Но в ответ лишь понимающе спросил:
– Хрупкий мир, установленный благодаря гибкой политике Суворова, срывается в тартарары?
– Мы надеемся на усиление позиций Шагин-Гирея. Ногайцы и горские народы так или иначе зависимы от крымского хана. Хотя риск его свержения после вывода наших войск сохраняется. Дело в том, что после переселения христиан из Крыма в Азовскую губернию между ханом и Суворовым, а также нашим крымским резидентом Константиновым отношения чрезвычайно разладились. Это мешает, прежде всего, Шагин-Гирею укрепить в ханстве государственную власть, – Стахиев, кладя руки на поручни кресла и показывая, что собирается встать, не без сожаления заключил: – Признаться, ведет он себя не как зрелый муж. Почти всю осень в прошлом году не появлялся в своей столице, а занимался соколиной охотой. Суворов предлагает найти ему замену. Императрица ищет решение. И ваша миссия будет способствовать этому…
8
Особая сложность задания и непредсказуемость путешествия в чужедальний край, где давно нет ни войны, ни мира и реальна любая опасность, побудили Зодича вести дневник на французском языке. Вот его перевод.
«2 апреля. Третий день мы находимся на пути к Сухум-кале. Небольшой парусник, гонимый ветром, идет вдоль побережья курсом на северо-восток. Судно старое и скверное, паруса ветхие. Дьявол угораздил меня согласиться с предложением Яхи, который, как я убеждаюсь, ни на грош не дорожит ни своей, ни чужой жизнью. Он бесконечно молится Аллаху, что-то подвывает под нос, хлещет воду и дрыхнет. При этом выглядит вполне здоровым и спокойным. Зато для бедного Пьера плаванье оказалось сущим адом. Его беспрестанно тошнит, он то и дело бегает в отхожее место и поминает всех чертей. Бедняга бледен, как мануфактурное полотно. Но при этом чувства юмора по-прежнему не теряет. Расспрашивая о горской стране, он задает заведомо смешные вопросы, на которые я стараюсь в меру моего остроумия давать ответы. Проводник на наш хохот взирает с подозрением: не издеваемся ли над ним? Я попробовал перевести ему шутку, но он не понял ее совершенно.
Попутный ветер раздувает паруса. Море то слегка зыбится, то раскачивает волну. Цвет его постоянно меняется. Вблизи – зеленовато-стального оттенка, а по кромке горизонта – лиловое. Солнце украдкой выглядывает из-за кочующих туч, мрачных и гривастых. Водные валы невысоки – иногда лишь захлестывают корму. Торчать на ней безрадостно – ветер достаточно холоден, временами наносит туманом. Из семи членов команды фелюги только капитан Исса-эфенди, штурман и первый помощник являются подданными Порты, все остальные – иноземцы: два матроса-раба с греческих островов, один грузин и еще серб по имени Милан.
8 апреля. Сухум-кале – старый турецкий порт на кавказском побережье. Множество судов, среди которых и военные, пришвартовалось к длинному каменному причалу. Один французский и два венецианских парусника стояли на якоре. Нас встретил берег солнцем. Абрикосы, черешни и вишни в цвету! В городе благоухает сирень. Мой Пьер чуть не заплакал от счастливого облегчения, когда ступили на земную твердь. Но, увы, нас ожидала незадача. Приятель Яхи, который прежде вел его через перевалы в Черкесию, недавно убит. Среди местных жителей не нашлось охотника сопровождать нас в опасном пути. Я был вынужден воспользоваться подсказкой и отправиться на рынок, расположенный на окраине. Столпотворение напомнило мне крымский базар. Чего только здесь нет! От редких заморских фруктов, овощей, посуды, шелка и муслина до самого изысканного оружия. Богат выбор лошадей. Отдельно расположено торжище людьми. Мужчины-невольники, большей частью молодые, стоят рядами, им не разрешают садиться на землю. Некоторые, как я слышал, говорили по-русски. Все они истощены, с лицами, выражающими печаль и безнадежность. При этом их владельцы постоянно грозно покрикивают на них, требуя улыбаться проходящим покупателям. Отдельно, под навесами из тростника и в открытых шатрах, ждут своей участи узницы. Как бы подчеркивая их рабское положение, женщинам не позволяют закрывать лица. Наоборот, хозяева не жалеют белил и прочих средств, чтобы подчеркнуть внешность своего „живого товара“.
Пьер не сводил жадных глаз с хорошеньких невольниц, пока мы с Яхой ходили вдоль палаток, знакомясь с торговцами. Они знают толк в этом ремесле. По обыкновению, дельцы покупают юных черкешенок у абреков или прямо у родителей, в аулах, а затем привозят сюда и втридорога перепродают в серали по всему Востоку. Один из них, носящий фамилию Паннус Тухманов, крымский армянин, откликнулся на нашу нужду. Оказалось, он в большой чести у главного черкесского князя Дулак-султана, который указан в данной мне инструкции как наиболее воинственно настроенный к России лидер закубанцев. Мы сговорились, что отправимся в дорогу, как только работорговец сбудет с рук своих женщин.
1774 год. Русские войска успешно добивают остатки турецкой армии на Балканах. Долгожданный мир не за горами. Но турецкий султан все еще не оставляет попыток переломить ход кампании в свою пользу и посылает верного вассала – крымского хана – в гибельный поход на Ставрополье. Регулярных частей в краю немного, но на защиту родной земли поднимаются терские казаки и насельники от мала до велика. В сражении на речке Калалы и при обороне Наур-городка казаки вместе с терцами наголову разбили десятикратно превосходящие силы крымцев… Читайте об этих захватывающих событиях в новом историко-приключенческом романе известного ставропольского писателя Владимира Бутенко!
1775 год. Екатерина Великая только что победоносно завершила войну с Портой и усмирила бунт Емельяна Пугачева. Но в Запорожской Сечи зреет новый мятеж, который готовит кошевой атаман со своими турецкими и крымскими союзниками. Неспокойно и в Европе: обострились отношения между Францией и Англией с началом борьбы Соединенных Штатов за независимость. Особая миссия выпала на долю русского агента Александра Зодича, действующего в Париже и других странах под именем барона де Вердена. Его отвага и рассудительность помогли спасти жизнь русскому полководцу графу Орлову-Чесменскому, бескровно решить вопрос о роспуске запорожских козаков и усилить позиции родной державы в Крымском ханстве и в Польше.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга Томаса Мартина – попытка по-новому взглянуть на историю Древней Греции, вдохновленная многочисленными вопросами студентов и читателей. В центре внимания – архаическая и классическая эпохи, когда возникла и сформировалась демократия, невиданный доселе режим власти; когда греки расселились по всему Средиземноморью и, освоив достижения народов Ближнего Востока, создавали свою уникальную культуру. Историк рассматривает политическое и социальное устройство Спарты и Афин как два разных направления в развитии греческого полиса, показывая, как их столкновение в Пелопоннесской войне предопределило последовавший вскоре кризис городов-государств и привело к тому, что Греция утратила независимость.
Судьба румынского золотого запаса, драгоценностей королевы Марии, исторических раритетов и художественных произведений, вывезенных в Россию более ста лет назад, относится к числу проблем, отягощающих в наши дни взаимоотношения двух стран. Тем не менее, до сих пор в российской историографии нет ни одного монографического исследования, посвященного этой теме. Задача данной работы – на базе новых архивных документов восполнить указанный пробел. В работе рассмотрены причины и обстоятельства эвакуации национальных ценностей в Москву, вскрыта тесная взаимосвязь проблемы «румынского золота» с оккупацией румынскими войсками Бессарабии в начале 1918 г., показаны перемещение золотого запаса в годы Гражданской войны по территории России, обсуждение статуса Бессарабии и вопроса о «румынском золоте» на международных конференциях межвоенного периода.
Одно из самых страшных слов европейского Средневековья – инквизиция. Особый церковный суд католической церкви, созданный в 1215 г. папой Иннокентием III с целью «обнаружения, наказания и предотвращения ересей». Первыми объектами его внимания стали альбигойцы и их сторонники. Деятельность ранней инквизиции развертывалась на фоне крестовых походов, феодальных и религиозных войн, непростого становления европейской цивилизации. Погрузитесь в высокое Средневековье – бурное и опасное!
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Любимое обвинение антикоммунистов — расстрелянная большевиками царская семья. Наша вольная интерпретация тех и некоторых других событий. Почему это произошло? Могло ли всё быть по-другому? Могли ли кого-то из Романовых спасти от расстрела? Кто и почему мог бы это сделать? И какова была бы их дальнейшая судьба? Примечание от авторов: Работа — чистое хулиганство, и мы отдаём себе в этом отчёт. Имеют место быть множественные допущения, притягивание за уши, переписывание реальных событий, но поскольку повествование так и так — альтернативная история, кашу маслом уже не испортить.
Интеллектуальное наследие диссидентов советского периода до сих пор должным образом не осмыслено и не оценено, хотя их опыт в текущей политической реальности более чем актуален. Предлагаемый энциклопедический проект впервые дает совокупное представление о том, насколько значимой была роль инакомыслящих в борьбе с тоталитарной системой, о масштабах и широте спектра политических практик и методов ненасильственного сопротивления в СССР и других странах социалистического лагеря. В это издание вошли биографии 160 активных участников независимой гражданской, политической, интеллектуальной и религиозной жизни в Восточной Европе 1950–1980‐х.
Княгиня Екатерина Романовна Дашкова (1744–1810) — русский литературный деятель, директор Петербургской АН (1783–1796), принадлежит к числу выдающихся личностей России второй половины XVIII в. Активно участвовала в государственном перевороте 1762 г., приведшем на престол Екатерину II, однако влияние ее в придворных кругах не было прочным. С 1769 г. Дашкова более 10 лет провела за границей, где встречалась с видными политическими деятелями, писателями и учеными — А. Смитом, Вольтером, Д. Дидро и др. По возвращении в Россию в 1783 г.
Павел Петрович Свиньин (1788–1839) был одним из самых разносторонних представителей своего времени: писатель, историк, художник, редактор и издатель журнала «Отечественные записки». Находясь на дипломатической работе, он побывал во многих странах мира, немало поездил и по России. Свиньин избрал уникальную роль художника-писателя: местности, где он путешествовал, описывал не только пером, но и зарисовывал, называя свои поездки «живописными путешествиями». Этнографические очерки Свиньина вышли после его смерти, под заглавием «Картины России и быт разноплеменных ее народов».
Во времена Ивана Грозного над Россией нависла гибельная опасность татарского вторжения. Крымский хан долго готовил большое нашествие, собирая союзников по всей Великой Степи. Русским полкам предстояло выйти навстречу врагу и встать насмерть, как во времена битвы на поле Куликовом.
Поздней осенью 1263 года князь Александр возвращается из поездки в Орду. На полпути к дому он чувствует странное недомогание, которое понемногу растёт. Александр начинает понимать, что, возможно, отравлен. Двое его верных друзей – старший дружинник Сава и крещённый в православную веру немецкий рыцарь Эрих – решают немедленно ехать в ставку ордынского хана Менгу-Тимура, чтобы выяснить, чем могли отравить Александра и есть ли противоядие.