Чешуя ангела - [35]
Аждахов остановился, налил из жестяного чайника. Долго пил. Илья посмотрел на ходящий ткацким челноком кадык, сказал:
– Очень любопытно вы излагаете. Никогда о таком не слышал.
– Да и не могли, Илья Самуилович. История малоизвестная, все копии княжеского труда уничтожены, есть лишь разрозненные воспоминания современников.
– Так в чём суть проекта?
– Долгая история, а мне надо караул проверить. Позже расскажу, а вы – спать.
– Ну, хотя бы в двух словах, – взмолился Горский. – Я же не засну от любопытства.
– Не хватит двух слов, ну да ладно. Идея Максумова такова: Великая степь, простирающаяся от Даурии до венгерской равнины, есть источник вечной энергии, эманации которой выталкивают степняков на Запад, заставляя создавать великие империи, каждый раз всё более мощные и обширные. Эти волны накатывают с определённой периодичностью, закономерности которой Максумов якобы высчитал. И новая волна, которую российскому монарху надобно оседлать, должна подняться в течение ближайших ста лет, то есть с середины века прошлого до середины века нынешнего, двадцатого, а следующая – только в двадцать первом веке. Навстречу, наоборот, катит волна с Запада, со стороны Атлантики, океанская против степной, хотя степь – это тоже океан, но прочный, настоящий…
– Подождите, а русские-то причём?
– Притом, что природа русского человека двойственная, лесная и степная одновременно, и эта противоречивость… Всё, не могу больше говорить, времени нет.
– Ещё минуту, – взмолился Илья.
– Максумов утверждал, будто все степняки, от монголов и киргизов до башкир и венгров, суть составные части великой Русазии, русским природные союзники и братья. Понимаете? Мусульман и буддистов Синод ещё как-то мог простить, но мадьяр-католиков – никогда. Тут сильно забеспокоился австрийский посол, добавил интриги. И, наконец, венгерское восстание сорок восьмого года окончательно погубило карьеру демиурга Русазии Максумова. Подвели его мадьяры, плохо их знал. Всё, я пошёл.
Аждахов подхватил карабин и вышел через узкий проём, прикрытый кошмой. Он, да дыра в потолке, через которую выходил дым от костерка, были единственными отверстиями в каменном мешке.
Геологи взяли с разгромленной стоянки только самое ценное: кроки, отборные образцы, дорогие приборы. Илья разыскал свой кожаный мешок, подтащил ближе к огню, ослабил верёвку и раскрыл горловину. Ни череп, ни шкуру динозавра взять не удалось, зато в мешок поместился мёртвый детёныш чудовища, обнаруженный Ильёй в последний момент. В слабом свете костра посмотрел на свернувшееся клубком тельце, осторожно потрогал нежные чешуйки. Принюхался: несло тиной, запах гнили ещё не появился, хотя целый день – на жаре. Охнул: показалось, что полупрозрачное веко дрогнуло, приоткрыв жёлтый глаз с вертикальной щелью зрачка. Прошептал:
– Что же ты за создание, зверёныш?
За спиной заворочался, закашлялся Ларионов. Илья оставил мешок, схватил кружку, налил, подошёл. Подсунул ладонь под затылок, приподнял.
Раненый долго не разжимал зубы, вода текла по щетинистому подбородку; Илья уговаривал:
– Ну, давайте же, голубчик. Пейте.
Ларионов был совсем плох: провалились щёки, пляшущий свет рождал на них тёмные, словно трупные, пятна. Зрачки плавали, как тусклые льдинки в проруби, ударяясь о края век. Илья надавил пальцами на щёки, заставил отвалиться челюсть, влил воду в чёрную впадину рта.
Ларионов напился, упал на лежанку. Сказал вдруг совершенно ясным, спокойным голосом:
– Всё, отпрыгался. Знаете, в поле, для пожизненного геолога и неплохо.
– Прекратите, – сказал Илья. – Что за обречённость? Пришли в сознание, до утра отлежитесь. Один переход, и доберёмся до врачей.
– Нет уж, всё. Да и урод о том же говорит.
– Какой урод?
– Вон, наверху.
Илья проследил за взглядом геолога, посмотрел на потолок, не сразу рассмотрел в потёках и трещинах рисунок. Странный монстр – голова крокодилья, руки человечьи, в спину воткнуты два копья, с древков свисают какие-то обрывки. Пробормотал:
– Памирская химера. Что у неё сзади торчит? Будто потрёпанные знамёна.
– Это крылья, – невозмутимо произнёс Ларионов. – За мной прилетел. Пора, стало быть.
Илья не успел возразить: грохнуло, зарокотало, тишину ночи с треском порвала пулемётная очередь; закричали люди, заржали кони. Илья бросился на выход, вспомнил, вернулся, схватил свой сидор, сунул руку, нащупывая рукоятку; снаружи грохотало, по куполу ударило дробью, посыпалась пыль.
Рванул наган – тот зацепился, не желал вылезать из уютного мешка. Чертыхаясь, дёрнул, что-то затрещало; побежал на выход, запутался в кошме, вывалился из купола.
– Ложись! – крикнул Рамиль. – Торчишь тут, как хрен из грядки.
Илья упал. Пополз, царапая живот об острые камешки.
Рамиль работал уверенно: стрелял редко, перезаряжал неторопливо, вновь целился. Внизу, на тропе, кричали, пытаясь то ли напугать, то ли подавить собственный страх.
– Пулемёт у них, – спокойно сказал Рамиль. – И откуда что берётся? Мирные дехкане, строители социализма, тля.
Словно отвечая, в камень ударила очередь; Илья охнул, выронил револьвер, схватился за щёку.
Рамиль мгновенно перекатился; лёжа на спине, принялся перезаряжать карабин. Сказал весело:
Великая Степь идёт на Запад, расправляя крылья над всё новыми и новыми землями, и в тени её крыльев – огонь пожаров, потоки крови, рваные кольчуги и сломанные клинки. Остановить орды Чингисхана Европе не под силу, и везде находятся предатели, готовые открыть ворота завоевателям. Но четверо героев встанут на пути нашествия. Любовь и долг, дружба или Отечество? Русский воин Дмитрий, бывший разбойник Хорь, половецкий батыр Азамат и рыцарь-тамплиер Анри!! В переломном тринадцатом веке!
Всё было не так. Учебники истории врут. Бог давно устал от проекта «Человечество». Да, оно уже погибало – в Древней Индии. В атомном пламени. Но вновь и вновь ОНИ рвали гнилую ткань Времени, возвращались назад – и пытались всё исправить.Всё было совсем не так… И пировали стервятники на огромных пространствах Великой Степи, когда девять из десяти дружинников погибли в битве на Калке. Когда Русь лежала перед верными псами Чингисхана – беззащитная, беспомощная, обречённая… Кто спас её? Кто не дал начаться игу на пятнадцать лет раньше, в 1223 году, а не в 1237-м?Золотой конь.
В рассказах тринадцатой книги серии «Зеркало» – приключения и драмы, философские размышления и красивые фантазии, рискованные авантюры и обдуманные. Герои живут, любят и находят выходы из самых невероятных ситуаций в далеком космосе и советской воинской части, на чужой планете и в старой русской усадьбе. «Все в этом мире есть число» – говорил Пифагор. «Вселенная движется по нескончаемо повторяющимся циклам от единицы до девятки» – вторит ему нумерология.
Наше время надвое разорвала война в Афганистане.Вводил ограниченный войсковой контингент в непокорную горную страну могучий Советский Союз. А через девять лет возвращались мы совсем в другое государство. Которое до сих пор не знает – какое оно на самом деле?Каждый из нас, рожденных в весенние шестидесятые и самодовольные семидесятые – из воевавшего поколения. Независимо от того, где пришлось получить свой осколок в грудь или в мозг – в Панджшерском ущелье или у взбесившегося телеэкрана.Моя огромная держава даже не погибла в неравном бою.
Познавательно. Интересно. Важно. Роман, написанный современным офицером о времени становления русской технической мысли, о неизвестных гениях нашего Отечества. Еще в гимназии Коля Ярилов мечтал стать героем войны, как его отец. Вместо этого он был вынужден постигать за партой скучные точные науки. Юноша и представить себе не мог, что именно эти навыки сделают его знаменитым… Страну тем временем сотрясают катаклизмы: революция, реформы, Первая мировая война. Подающий надежды приват-доцент Ярилов сдает экзамены на офицерский чин и в июле 1915 г.
Рассказ о жизни и мечтах космонавтов, находящихся на Международной космической станции и переживающих за свой дом, Родину и Планету.
Третья часть книги. ГГ ждут и враги и интриги. Он повзрослел, проблем добавилось, а вот соратников практически не осталось.
Болотистая Прорва отделяет селение, где живут мужчины от женского посёлка. Но раз в год мужчины, презирая опасность, бегут на другой берег.
Прошли десятки лет с тех пор, как эпидемия уничтожила большую часть человечества. Немногие выжившие укрылись в России – последнем оплоте мира людей. Внутри границ жизнь постепенно возвращалась в норму. Всё что осталось за ними – дикий первозданный мир, где больше не было ничего, кроме смерти и запустения. По крайней мере, так считал лейтенант Горин, пока не получил очередной приказ: забрать группу поселенцев за пределами границы. Из места, где выживших, попросту не могло быть.
После нескольких волн эпидемий, экономических кризисов, голодных бунтов, войн, развалов когда-то могучих государств уцелели самые стойкие – те, в чьей коллективной памяти ещё звучит скрежет разбитых танковых гусениц…
Человек — верхушка пищевой цепи, венец эволюции. Мы совершенны. Мы создаем жизнь из ничего, мы убиваем за мгновение. У нас больше нет соперников на планете земля, нет естественных врагов. Лишь они — наши хозяева знают, что все не так. Они — Чувства.
Продолжение романа «Семь горных воронов». Братья-вороны разделены войной, смогут ли они снова собраться вместе под крылом своей матери-чародейки? Красный и Дикий Вороны все ближе к трону, но они забыли, что часто гонку проигрывают уже на самом финише. Армия Озерного королевства может решить судьбу всех пяти стран, а Серые горы готовы прибегнуть к помощи тайных и страшных сил. Меч против магии, коварство против героизма, кровные узы против побратимства. Когда на кон поставлена судьба семьи, приходится жертвовать личными интересами, даже если ты – новый Хозяин гор.
Космос прекрасен, притягателен и смертельно опасен. Пилот Николай Павлов водил грузовые рейсы по Солнечной системе, но мечтал в числе первых отправиться к далеким звездам. Отстраненный от любимой работы за неподчинение служебным инструкциям, способный обменять карьеру на спасение людей, колючий, вечно знающий все лучше других, Павлов не сыскал любви начальства. Но человек, способный выжить во время катастрофы, да еще и спасти других людей, привлек внимание сумасшедших, решившихся отправиться в первый полет к чужой звезде в хрупкой скорлупке исследовательского корабля.