Чешские юмористические повести. Первая половина XX века - [4]

Эдуард Басс (1888—1946) — настоящая его фамилия Шмидт,— в прошлом молодой бунтарь, друг Гашека, в 1921 году поступил в редакцию либеральной буржуазной газеты «Лидове новины» и вместе с братьями Чапек, Карелом Полачеком, Яромиром Йоном и рядом других писателей-демократов занял общественную позицию, которую можно было бы назвать центристской. Он прекрасно видит и отчетливо сознает недостатки и противоречия капиталистической Чехословакии, остается верен народным идеалам, но надеется, что в рамках республиканского строя можно найти такое решение общественных проблем, которое в конечном счете удовлетворит всех. Такова социальная основа его юмора.

Обращаясь к спортивной тематике, Басс откликался на запрос времени. Начало XX века было порой расцвета чешского футбола. Победы на зеленом поле представляли для чехов не только спортивный интерес — они символизировали укрепление престижа молодого самостоятельного государства, вселяли веру в талант и волю простого человека. Эдуард Басс с детства ценил силу и ловкость, был завсегдатаем спортивных залов, площадок и стадионов, хотя самого его, по свидетельству друзей, едва ли выдержал бы какой-либо гимнастический снаряд (в книге о команде Клапзубы писатель наделил своей наружностью лондонского чеха, «неистового спортсмена» Винценца Мацешку). Он относился к числу ревностных болельщиков пражского спортивного клуба «Славия» и увековечил золотую эру чешского футбола в веселом повествовании, адресованном «мальчуганам маленьким и большим».

«Футбольная команда Клапзубы», как и «Дар святого Флориана»,— современная сказка. Сказочная традиция чрезвычайно характерна для чешской литературы вообще и особенно для чешской литературы начала 20-х годов. Сказка помогала ей установить контакт с народной аудиторией. Эдуард Басс называл современных писателей новоявленными сказочниками. При этом он делал лишь одну оговорку: «Сказочник не скрывает, что ведет нас в царство фантазии, тогда как мы, позднейшие его последователи, считаем делом своей чести соединить фантазию с реальностью. Мы птицеловы фактов…» [4] Контраст сказочности и фактов повседневной действительности придает истории о подвигах старого Клапзубы юмористический колорит.

В повести есть все, что должно быть в сказке: персонажи, обладающие сверхъестественной ловкостью и удачливостью; встреча героя-крестьянина с королем и принцем; мотив загадки и чуда; вознагражденная добродетель. Вставная новелла о дедушке Клапзубов звучит как некая притча (внуки следуют его заветам подобно двенадцати апостолам). Басс широко пользуется пословицами и поговорками, а многим сентенциям старого Клапзубы придает форму народных изречений. Гиперболизм народного речевого оборота реализуется и в сюжете: после победы клапзубовцев в Барселоне семьдесят пять испанских болельщиков лопнули от злости — буквально. Но клапзубовцы щеголяют в костюмах американского покроя, остроносых полуботинках, английских кепи. Вместо сказочного короля в книге выступает пожилой вежливый джентльмен, казалось бы, только по случайности носящий титул, а будничный вид принца Уэльского совершенно разочаровывает деревенскую детвору. Даже чудо выглядит вполне современно и прозаично — это всего-навсего надувные спасательные костюмы. Народная речь соседствует со спортивной терминологией, которую Басс знает досконально и вводит в нарочито гипертрофированных дозах. Иногда возникают своеобразные скрещения народной идиоматики и футбольного жаргона, а сказовые интонации перемежаются стилистическими приемами газетного репортажа.

В обрисовке старого Клапзубы и его жены Басс следует традициям чешской сельской прозы. Однако писатель отвергает натуралистические принципы изображения деревни. Он придает большое значение деталям, но, в отличие от Чапека-Хода, отбирает их подчеркнуто скупо. Зато какая-нибудь крупно выделенная деталь многократно комически обыгрывается (трубка Клапзубы). С большим тактом вкрапляет Басс в художественную ткань элементы деревенского диалекта, лишь изредка придавая языку народных персонажей местный колорит. А там, где писатель рисует события через восприятие этих персонажей, народная речевая стихия проникает и в авторскую речь.

Эдуард Басс был далек от какой бы то ни было идеализации деревни. Незадолго до «Команды Клапзубы» он написал «Три рассказа для бодрой деревни» (1919), где пародировал то представление о чешском селе, которое насаждала газета кулацко-помещичьей аграрной партии «Венков» («Деревня»). В самой повести присутствует чисто сказочный, но вместе с тем явственно социальный мотив — противопоставление бедняка Яна Клапзубы из Нижних Буквичек богачу Якубу Клапзубе из Верхних Буквичек. Басс недвусмысленно выражает симпатии трудовому люду и осуждение миру знатных и богатых. Но, подобно Тылу и Немцовой, он стремится к обобщенному изображению чешского национального характера. Писатель верит, что труд, честность, взаимная поддержка могут преодолеть все препятствия. Так забавное, юмористическое повествование незаметно и ненавязчиво превращается в прославление простого человека.

Юмор повести в немалой степени основан на выявлении, сопоставлении и столкновении разных национальных характеров (экспансивность испанцев, сдержанность англичан и т. д.). При всем патриотизме автора, повесть пронизывает идея международного взаимопонимания. В книге Басса немало серьезных мыслей о жизни и спорте. Клапзубовская философия — это философия гуманизма, демократизма и общечеловеческого единения. Но в повести есть все же налет утопической идиллии (только в сказке возможно, например, молчаливое взаиморасположение чешского крестьянина и полковника английской колониальной армии).