Червонное золото - [21]

— Диана Эфесская? Я слышал о ней, но сам никогда не видел, даже не знал, где она находится.

Алессандро вдруг, казалось, вспомнил о более важных вещах:

— Кстати, через два дня состоится крещение, и Папа, как вам известно, чтобы придать ему больше торжественности, сделал так, чтобы оно совпало с ежегодной церемонией празднования его восшествия на престол. Этот праздник должен удаться во что бы то ни стало. Пусть все европейские гости увидят единую и сплоченную семью Папы. И я хотел бы, чтобы вы помогли мне по мере сил. Вы должны принять участие в празднике, но с тактом. Рим привыкнет ко всему при условии, что форма будет соблюдена.

После этих слов у Маргариты не осталось сомнений: Аретино сказал чистую правду.

V ЖЕНСКОЕ ЦАРСТВО

Третьего ноября, в годовщину восшествия на папский престол Павла III, должен был состояться праздник крещения близнецов Карла и Алессандро, родившихся от Оттавио Фарнезе и племянницы императора Маргариты Австрийской. Праздник должен был усмирить гнев Карла V на Папу, который без разрешения императора начал создавать в Италии новые государства.

Как же устоять против зова плоти, когда в малютках смешалась кровь Фарнезе с императорской кровью? Рождение близнецов было явно знаком божественного благоволения престарелому Папе.

Незаконная дочь императора сочеталась браком с «племянником» Папы благодаря лицемерию курии, которая сыграла на двусмысленности термина «грех прелюбодеяния»: племянником считался и сын сына, и сын брата[13], и все сделали вид, что признали второй вариант. Однако у Папы не было братьев.

Скандальный праздник по поводу крещения внуков Папы перетекал в канонизацию его христианских добродетелей, под понимающими взглядами большинства и гневными — немногих, которые, однако, старались не выдать своих истинных чувств.

Религиозная церемония должна была состояться в маленькой церкви Святого Евстахия, расположенной за дворцом на Навонской площади, построенным по проекту Рафаэля и полученным в наследство Маргаритой после смерти своего первого мужа Алессандро Медичи.

На торжество пригласили всех кардиналов и крупных государей Италии. Крестной матерью должна была стать Екатерина Медичи, дофина Франции, а крестными отцами — герцог Флоренции, маркиз дель Васто и герцог Феррары. Прислуживать за столом будут сто двадцать пар прислуги из лучших домов Италии, в пурпурных ливреях с золотой оторочкой.

Этим торжеством Фарнезе хотели обозначить вершину мирской славы своего клана в Вечном городе, всего в нескольких милях от городка, из которого они начали свое победное восхождение. Не имея собственных семейных традиций, они наняли историка-эрудита Паоло Джовио, из угодливых придворных Алессандро Фарнезе, чтобы тот порылся в итальянских анналах и нашел подобное же торжество для соперничества.

Выбор Джовио пал на праздник, устроенный десятью годами ранее в Неаполе по случаю бракосочетания Боны Сфорца с польским королем. В хрониках сохранились детальные описания туалетов приглашенных, украшений стола и блюд, которые подавали на банкете. Среди них были незабываемые паштеты из дичи, голубей и дикого кабана, слоеные флорентийские пиццы и невероятное количество вареных овощей, засахаренных каштанов, всяческих конфет и марципановых тортов.

Много ночей не спали неаполитанские повара, трудясь за широкими, как площади, столами, заваленными кровоточащими тушками для фаршировки и множеством снеди для салатов. Их опалял жар печей, готовых принять тесто.

Папа пожелал пойти еще дальше, и уже за десять дней до торжества в кухнях палаццо Фарнезе и палаццо Мадама, как называли резиденцию Маргариты, суетилась целая армия поваров и прислуги, ощипывая птицу, обдирая бычьи туши и замешивая тесто.

_____

С приближением знаменательного дня многие из приглашенных тоже потеряли сон. Рената, в тонкой льняной сорочке, ворочалась на ароматных простынях широкого ложа в бельэтаже палаццо Колонна, в нескольких сотнях метров от кухонь, где уже выбивались из сил несчастные повара и их помощники.

Она прибыла в Рим как представительница заболевшего мужа, и положение ее было незавидным, ибо в ее супруге все видели главного противника создания герцогства Пармы и Пьяченцы, которые граничили с его землями, подвергая риску их политический суверенитет. Но всякое сопротивление было подавлено, и теперь надо было восстанавливать отношения с Фарнезе. Ее принадлежность к королевскому дому Франции гарантировала ей должное уважение, но не могла служить защитой от наглых выходок Пьерлуиджи Фарнезе.

После вечера, проведенного у Маргариты, она вернулась в палаццо Колонна, где гостила у Виттории, и стала ждать прибытия Элеоноры Гонзаги. Рената улеглась в постель, но заснуть не могла. Мысли о грядущих днях тревожили ее больше, чем накануне отъезда из Феррары. Нечего было и надеяться, что на церемонии папская семейка не попытается ее задеть, и единственное, что ее утешало, это присутствие и поддержка подруг. Рядом были Виттория и Джулия, а скоро приедет и Элеонора.

Элеонору Гонзагу не могли не пригласить в числе самых могущественных гостей. Ее муж Франческо Мария делла Ровере, герцог Урбино, умер, герцогство находилось в руках их сына Гвидобальдо, и она изо всех сил пыталась умерить пыл юнца, который унаследовал от отца худшие из пороков, даже не приблизившись к его заслугам.