Червивое яблоко - [97]

В итоге, не получив овацию, на которую он, возможно, рассчитывал, Стив предложил выйти наружу и пообщаться. При этом я поняла, что он больше не мог находиться в моей захудалой гостиной. Стоя во дворе рядом со своей машиной, он обменялся со мной несколькими высокопарными словами, после чего скрылся так же быстро, как и пришел, беззаботно умчавшись на своем маленьком черном «Порше». Это выглядело до дрожи странно. Мне было интересно, был ли этот визит еще одной из идей Кобуна? Я жила там в бедности, а Стива, по-моему, волновало лишь то, что наша обстановка ему претила и он хотел скрыться. Через несколько недель после того визита я рассказала о нем Дэниэлу, и он забыл бы об этом тоже, но именно из-за Дэниэла в сделанный для телевидения фильм «Пираты Силиконовой долины» попала некая интерпретация истории.

Больше Стив не заходил.

Когда я сегодня вспоминаю обо всем этом, то задаюсь вопросом: почему Стив не уделял Лизе больше внимания? Возможно, потому, что Стив давал мне слишком мало денег. Мы с Лизой были дороги для него, однако он этого не знал. Существуют мужчины, которые в соответствии со своей отсталой логикой заботятся лишь о том, за что они платят и во что вкладывают. Так как он вложил в нас очень мало, он не видел необходимости в заботе.

Глава 20 Машина года

Я познакомилась с Дэвидом субботним утром в кафе Peet’s в Менло-Парк. Я не сразу поняла его потрясающую красоту, однако мне все же удалось заметить, что его глаза были полны света, честности и идеального количества озорства. Дэвид, скалолаз мирового класса и изобретатель, был менее сложным человеком, чем Стив, но обоих объединяло некое стихийное желание взобраться прямо на вершину. Я влюбилась в него по уши. Мы с Лизой переехали жить к нему в Тахо-Сити в 1982 году.

У Дэвида был прекрасный дом, который располагался в нескольких шагах от северного берега озера. Приятный запах сосен и чистый высокогорный воздух давали приток новых живительных сил, и Дэвид был рад нам все это предоставить. Лизе исполнилось три с половиной года, когда мы с Дэвидом познакомились, и он принял ее с большим удовольствием. У нас были все шансы стать небольшой семьей. Дэвид хорошо относился к моей дочери, и они привязались друг к другу, но через некоторое время меня стало тревожить его исполнение роли родителя. Все мы подсознательно склонны строить семью по образу и подобию своих родителей. У нас со Стивом были сложные отношения с родителями, и я не то чтобы осуждала Дэвида. Но долгое время обстоятельства складывались не в мою пользу, и я все еще была морально подавлена. Я со своими-то проблемами еще не разобралась, и мысль, что мне придется иметь дело еще и с проблемами Дэвида, оказалась невыносима. Я думаю, у нас с Дэвидом был потенциал стать отличной семьей и Лиза бы от этого только выиграла. Но тогда мне не хватило опыта все это понять. Когда наши отношения с Дэвидом стали напряженными, я колебалась между двумя вариантами развития событий: постоянными ссорами или уходом. После многих ссор и долгих минут невыносимого молчания победило решение уйти. Мы с Лизой покинули Тахо через год и вернулись обратно в знакомые окрестности области залива.

Но пока мы с Дэвидом еще были вместе, Майкл Мориц из журнала Time обратился ко мне с предложением дать интервью. Я решила, что это хорошая возможность рассказать правду о том, что произошло со Стивом. Это оказалось мое первое большое интервью о Стиве – и последнее. Мориц был серьезным парнем, из числа умных и амбициозных авторов. (Позднее он стал главным венчурным инвестором в Sequence Capital.) Мориц был достаточно профессионален и представителен, и мы с ним проговорили около трех часов. В начале интервью Мориц сказал мне об ощущении, что со Стивом что-то не так и он хочет разобраться в этом явлении. Все, кто знал Стива, были осведомлены, что что-то не так, поэтому я поверила ему. Я рассказала Морицу свою историю, пока он задавал мне вопросы, и помню, как в конце беседы он задумчиво заметил, скорее себе, чем мне, что, может быть, в интервью назовет меня «Шарлоттой Бройлс». Из-за опасений, что Лизу могут похитить, в свое время ходили разговоры о том, чтобы оставить мое настоящее имя в тайне. Замечание Морица было намеком на это, а также на то, как сильно я обожглась в своих отношениях со Стивом – до золотистой корочки, подумала я тогда. Это было умно и оскорбительно, а также дало мне некое представление о том, как меня видят другие.

Интервью оказалось не таким гламурным, каким я его представляла. Получилась скорее комбинация изнурительного и настораживающего. Вопросы Морица были неинтересны, напоминали разминку, а не настоящую игру. В нашей беседе отсутствовал любой творческий элемент, не было ничего разоблачительного. Много лет спустя другой репортер из другого крупного делового издания сообщил мне, что негативные отзывы на эту статью преследовали Морица на протяжении многих лет после ее появления, поскольку тот не понимал, что значило пойти против Стива. Вот это уже было интересно.

В январе 1983 года на прилавках киосков появился номер Time «Мужчина года». Заголовок «Мужчина года» был изменен на «Машину года». Я была в Тахо, когда жена отца позвонила и предупредила, что статья «немного жесткая». Хотя ничто не смогло бы подготовить меня к тому, что я прочту. Я не уверена, что еще могло прийтись Стиву не по вкусу, однако я полагаю, что Мориц задал ему прямой вопрос, почему тот сомневался в отцовстве своего первого ребенка.