Черви - [9]
— Смир-р-на! — Это заорал солдат, сидевший ближе всех к дверям. Все повскакали с рундуков, вытянули руки по швам, застыли. Кое-кто стоял с учебником в руках, не зная, куда его деть.
Сержант Магвайр прошел на середину кубрика. Рядом с ним стоял еще один сержант-инструктор — значительно моложе, повыше ростом, но поуже в плечах. Руки со сжатыми кулаками сложены за спиной, прямой подбородок подобран. Образцовый «эс-ин», прямо с картинки.
— Представляю сержанта Мидберри, — громко крикнул Магвайр. — Сержант Мидберри — младший инструктор 197-го взвода. Ваш «эм-эс-ин». Он будет помогать мне вышибать из вас гражданский дух и все такое прочее. В общем, делать из паршивых червяков настоящих морских пехотинцев. И запомните, скоты, не вздумайте артачиться. Все делать, как положено. А не то… Ясненько?
— Так точно, сэр!
— Добро! А теперь всем взять письма и поднять их вверх в правой руке. Чтобы у каждого было хотя бы по одному. Я вовсе не желаю, чтобы ваши истерички мамаши поднимали командование с постели своими дурацкими телефонными звонками — что, мол, там случилось с моим крошкой…
Он кивнул сержанту Мидберри, и тот двинулся вдоль шеренги, отбирая письма у вытянувшихся по стойке «смирно» солдат.
— У каждого письмо, — повторял он негромко. — У каждого письмо.
Но тут он, видимо, вспомнил, что перед ним не несколько одиночек, а целый взвод, семьдесят парней, и резко повысил голос:
— Каждый сдает письмо! Каждый с письмом!
Пока младший «эс-ин» обходил строй, Магвайр подошел к Адамчику. Солдат оцепенел, вытянулся, как мог, внутри у него сразу похолодело.
— Так, так, — медленно начал сержант. — Рядовой Двойное дерьмо. Тот самый паршивый червяк, что не способен четко ответить «Так точно, сэр». Не так ли, рядовой?
— Так точно, сэр, — крикнул Адамчик что было мочи. Пот тонкой струйкой уже стекал у него между лопаток, слепой страх комком подкатывался к горлу.
— Нечего теперь орать, — прикрикнул сержант. — Утром надо было стараться. А теперь чего глотку драть? Так вот запомни, Двойное дерьмо, заруби себе на носу: где бы и когда бы я к тебе теперь ни обращался, ты будешь в ответ только рычать. Ни одного слова. Только рычать. Как паршивый пес. Ясненько? Молчать! А ну, давай!
— Р-р-р!
— Дерьмо! Даже близко не похоже. Разве псы так рычат? Слушай, как надо: Гр-р-р! Гр-р-р! Гав! Гр-р-ры! Давай теперь.
— Гр-р-р… Гр-р-р…
— Плохо! Злее давай, злее и громче!
— Гр-р-р… Гр-р-р… Гав! Гр-р-р!
— Вот так! Теперь, стало быть, ты знаешь, как надо говорить «Так точно, сэр»?
— Сэр! Гр-р-р! Гав! Гав!
— Здорово. Это уж дело. А теперь раскорячься. Как в сортире на стульчаке…
— Сэр…
— Молчать! Садись, как приказано, будь ты проклят! Как в сортире. Быстро, мразь!
Адамчика будто ударили. Он резко присел на корточки, расставил ноги, локти упер в колени. Маграйв крикнул:
— Рядовой Двойное дерьмо!
— Сэр! Гр-р-р… Гр-р-р… Гав! Гав!
— Отлично. Просто отлично. Так и оставайся. Красиво сидишь.
Тем временем Мидберри заканчивал сбор писем. Подойдя к койке Адамчика, он взял лежавшее на ней письмо, мельком взглянул на сидевшего на корточках солдата и прошел дальше.
У Адамчика устали ноги. Он пытался потихоньку опуститься так, чтобы ягодицы уперлись в пятки. Но боялся, что потеряет равновесие. Магвайр все еще стоял над ним, хотя вроде бы и смотрел куда-то в сторону — в дальний конец прохода между двумя рядами коек.
Адамчик мельком взглянул на сержанта. Его поразили глаза — голубые-голубые, но как будто бы размытые, выгоревшие. И в них было что-то кошачье, но самое главное, что в этих глазах ничего, решительно ничего не отражалось, в них не было жизни.
Солдат быстро отвел взгляд, опустил глаза на ярко начищенную бляху, сиявшую на сержантском ремне. От напряжения у него заболела шея, но он еще больше сжался, ожидая окрика или даже пинка за свою нескромность. Однако наказание на этот раз миновало его: возможно, сержант не заметил этого мимолетного взгляда. Адамчику стало легче. Он хорошо запомнил, как еще утром одни из новобранцев нарушил запрет и поглядел в глаза сержанту. За это Магвайр заставил его отжиматься на руках До тех пор, пока бедняга не свалился без сознания.
Когда сержант-инструктор смотрит тебе в лицо, объяснял им Магвайр, ты должен стоять так, как винтовка в пирамиде, и смотреть только вперед и вверх, поверх головы начальника. Ведь новобранец, добавил он, пригоден лишь для того, чтобы быть объектом постоянного контроля со стороны сержанта, с него необходимо ни на минуту не спускать глаз. Сам же он еще не дорос смотреть на других, тем более на своего сержанта-инструктора. И это одно из главных правил неписаного кодекса поведения новобранцев в период прохождения начальной рекрутской подготовки. Магвайр в первый же день предупредил взвод, что это правило будет беспощадно вбиваться рекрутам в головы. Так же, разумеется, как и другие правила. Беспощадно!
От сидения в неудобной позе ныло все тело. Боль расходилась от поясницы вниз по бедрам, уходила в ноги. В голове стучала одна мысль: сколько же еще можно выдержать эту муку? Сколько еще так сидеть? И что сделает с ним Магвайр, если он не выдержит и свалится? Боль от поясницы и бедер перешла в живот, казалось, что там вот-вот что-то лопнет, разорвется. О, господи, ну когда же конец, когда же этот изверг разрешит подняться? И чего он добивается? Чего хочет? Чтобы его считали суперменом, что ли?
«Футурист Мафарка. Африканский роман» – полновесная «пощечина общественному вкусу», отвешенная Т. Ф. Маринетти в 1909 году, вскоре после «Манифеста футуристов». Переведенная на русский язык Вадимом Шершеневичем и выпущенная им в маленьком московском издательстве в 1916 году, эта книга не переиздавалась в России ровно сто лет, став библиографическим раритетом. Нынешнее издание полностью воспроизводит русский текст Шершеневича и восполняет купюры, сделанные им из цензурных соображений. Предисловие Е. Бобринской.
Книга популярного венгерского прозаика и публициста познакомит читателя с новой повестью «Глемба» и избранными рассказами. Герой повести — народный умелец, мастер на все руки Глемба, обладающий не только творческим даром, но и высокими моральными качествами, которые проявляются в его отношении к труду, к людям. Основные темы в творчестве писателя — формирование личности в социалистическом обществе, борьба с предрассудками, пережитками, потребительским отношением к жизни.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман "И сошлись старики" на первый взгляд имеет детективный характер, но по мере того, как разворачиваются события, читатель начинает понимать, сколь сложны в этой южной глухомани отношения между черными и белыми. За схваткой издавна отравленных расизмом белых южан и черного люда стоит круг более широких проблем и конфликтов. В образе героини второго романа, прожившей долгую жизнь и помнящей времена рабства, воплощены стойкость, трудолюбие и жизненная сила черных американцев.
Настоящий сборник представляет читателю несколько рассказов одного из интереснейших писателей нашего века — американского прозаика и драматурга, лауреата Нобелевской премии по литературе (1978) Исаака Башевиса Зингера (1904–1991). Зингер признан выдающимся мастером новеллы. Именно в этом жанре наиболее полно раскрываются его дарование и мировоззрение. Для его творческой манеры характерен контраст высокого и низкого, комического и трагического. Страсти и холод вечного сомнения, едва уловимая ирония и неизменное сознание скоротечности такой желанной и жестокой, но по сути суетной жизни — вот составляющие специфической атмосферы его рассказов.