Гонконг явился в иллюминаторе внезапно. Ка рывком поднял голову, и у него перехватило дух. Ему почудилось, что некая главная часть его выпадает и прямо сквозь стекло летит вниз, упиваясь растворением в этом глубоком озере огней. Через мгновение Ка обнаружил, что всё ещё сидит в кресле, и удивился этому, а потом решил, что у него начинаются галлюцинации от недостатка сна. Ещё одно, последнее щупальце страха попыталось обвить его разум — что, если полиция уже ждёт на посадочной полосе? — но Ка решительно его обрубил. Если она там ждёт, он просто попросит в Китае политического убежища. «Меня хотят убить потому, что я человек, а не червь!» Всё когда-нибудь случается впервые.
Самолёт шёл на посадку, и Ка наконец почувствовал, как его «гость» шевельнулся. В этом движении было что-то отчаянное.
— Один-ноль, дружок, — шепнул Ка. — Ты проиграл.
Шасси коснулись посадочной полосы.
Сходя по трапу, Ка обнаружил, что в нём не осталось ненависти к червю. Какой смысл продолжать ненавидеть того, кто хотел жить за твой счёт, но просто-напросто не успел? Ка шагнул с трапа на землю. На посадочной полосе пассажиров ждал автобус. Сегодня десятый день, вспомнил Ка. Червю не хватило четырёх дней, и я победил. Можно спокойно найти врача. У меня есть ещё время…
Из автобуса навстречу Ка шагнул сотрудник посольства его родины, сопровождаемый вооружённым эскортом. Ка опознал их с полувзгляда. Он обернулся, чтобы бежать через поле к терминалам, но не успел. Его внутренности внезапно ожили. Они рванулись и начали падать в неизмеримо жаркую, жадную, голодную дыру. Чудовищная боль разинула пасть и поглотила и мир, и само сознание Ка.
* * *
Первого сентября шеф увидел из окна бюро, как подъехала машина Ка. Из неё вышел некто в одежде Ка. Этот новый зашёл и молча сел в принадлежавшее Ка кресло. Шеф поморщился, увидев ещё не совсем человеческие, смазанные черты блеклого лица червя и уродливые бугры на розовой шее. Впрочем, шеф знал, что это быстро проходит. Месяц-другой, и всё устаканится, в том числе и внешность червя.
Шеф был не особенно недоволен случившимся. В этой печальной истории были и хорошие стороны. Червь был, правда, ещё не готов, но ему достался диплом Ка и его профессиональные знания. К тому же черви были очень работящи. Они трудились больше, а денег ожидали меньше, чем люди со старым европейским образом мыслей. Червю можно будет мало платить и нагружать его той работой, которую никто другой не желал выполнять. И жаловаться червь не станет… по крайней мере на первых порах. Пока он ещё не совсем осознал себя человеком.
— fin —
