Чертухинский балакирь - [63]
Маша не по уставу зачастила перед иконой, никакой молитвы с поклонами не читая: она вспоминала ночной разговор и боялась на отца оглянуться.
Вверху, немного повыше облака - бог, а в селе под облаком - поп, колдун да староста.
Всего и делов в старину! Это теперь заблудишься в начальстве, хуже чем в темном лесу.
Бывало, мужик без колдуна да попа ни одного мало-мальски важного дела не начинал.
Мужик так рассуждал: попа не уважишь, так за это на том свете зачтется, а есть он на самом-то деле, тот свет, - кто его знает?
А колдуна коли обойдешь, так он тебя до самой смерти будет мурыжить, присадит каменный волдырь на причинное место, и будешь ходить раскорякой, пока ему корову на двор не сведешь.
Слава богу, теперь у нас доктора, колдуны вывелись, последний колдун в нашем Чертухине Тихон Усачев перед войной схоронился.
Не успел он передать своего искусства, а передается оно на венике после бани или на собачьем хвосте.
*****
Немалая задача была у Акима и Мавры, кого позвать к Петру Кирилычу на свадьбу: Ульяну - наговорную бабу или Филимона из Гусенок.
Филимон не нынче завтра ноги протянет - за девятый десяток, а Ульяна еще в силе, ярует еще, как молодая, и живет под боком в своем селе, Чертухине, каждый день мимо окна по воду ходит…
К тому же Филимона позвать, веселья от него никакого не дождешься, а Ульяна хоть и вредная баба, но зато песенница большая, плясать горазда и на язык краснобайка…
Думали, думали, решили: Ульяну!..
- Поп Миколай сам придует, и зазывать нечего. Никиту Родионыча только надо упредить.
- Остальные придут - милости просим, а не придут, так нам больше останется! - сказал Аким в заключение этой беседы и по привычке почесался довольно в боках.
Называлась такая свадьба: по колоколу.
*****
Отец Миколай был попишка с виду совсем немудрящий… Ризы ему всегда перешивали. Какую коротель ни привези, все равно будет волочиться сзади хвостом. Но при малом таком росте провористый был попик, смешливый, с красными щечками всегда, и хоть годов было тоже немало, а с бабами любил пошутить. Нередко матушка заставала его то на гумнах, то в подполице с казачихой: выбирал всегда отец Миколай на лето казачиху помоложе да какая погрудастее. Говорили, что отца Миколая попадья даже бивала не раз -женщина была видная, - но от баловства этого не отучила.
Служить отец Миколай долго страсть не любил, не любил мужиков затруднять молитвой, в Пасху и то, бывало, еще рассвет не ударит, а у него уж давно все разговелись…
А как по домам в престол пойдет обходить по приходу, так еще хорошенько на крыльцо не ступит, а уж за кадило и в нараспев… Полопочет-полопочет перед иконой, вертясь головкой по избе, никто ничего хорошенько и не разберет из этого лопотанья, к тому же дьякон при нем на голос тоже ленив, а дьячок только так, больше для прилику. Да, пожалуй, и понимать-то рядовому мужику тут особенно нечего, так лучше: сунешь двугривенный батюшке в рукава - и дело с концом. Дьякону - гривенник… дьячку - семитка! Да еще как довольны-то были…
Так от дома к дому живо все село обегает, глядишь, к вечеру телега разным доброхотным подаянием набита стогом, и христосовальники сзади идут, в плетенках яйца несут попадье.
Однако мужики все же любили отца Миколая: простой, встретит, всегда что-нибудь пошутит! Да и то надо сказать, небось надоест каждый день: бог да бог!
*****
Обкрутил отец Миколай Петра Кирилыча наскори. Не успели опомниться Петр Кирилыч с Машей, как уж отец Миколай схоронил их головы под передничком и промусолил что-то над затылками, не дал и венца-то Максяхе подержать как следует над головой Петра Кирилыча, клирос рявкнул так, что вся церква словно кверху поднялась. Немудрая в то время была церковенка, стояла также на отшибе, деревянная, главный колокол весил всего сорок пудов, зато маленьких колокольчиков встречать попа было на колокольне как на лошадином ошейнике, и подчас не поймешь, что это - Лукич, тогдашний звонарь, большой мастак своего дела, ударил к вечерне, стоя с загнутой головой в веревках от колокольных язычков, как в паутине, или Петр Еремеич выехал со двора на праздничной тройке застоялых коней.
Родня вся полезла целоваться, редко кто не был уже на полном ходу, Максяха стоял с оскаленной рожей и словно боялся уронить из рук золоченый венец, тянул его дьячок к алтарю… и совсем рядом теперь Спиридон: распушились у него волчьи хвосты и глаза так и мечут по церкви недобрые огни.
- Страмота-то, сынок, какая… Ты Машку-то седни не трошь… я вас завтра провенчу по-настоящему!.. И к жизни путь преподам!
Петр Кирилыч кивнул Спиридону, а Маша опустила глаза и еще больше сдурнела. Не шел к ней подвенечный убор. Поглядел Петр Кирилыч на Машу, инда сердце у него заныло.
Народ повалил на выход, и к самой церкви подкатил на тройке с лентами в гривах коней Петр Еремеич.
"Эх, у Спиридона не то… - подумал Петр Кирилыч, в последний раз оглянувшись по церкви, - тут и святые-то смотрят, словно в тебе что подозревают…"
Звонарь ударил сразу во все колокола, в большие и маленькие, с колокольни сорвались голуби и сизым облаком закружились над Чертухиным.
С каждым годом творчество Сергея Клычкова завоевывает все большее признание читателей. После выпуска первых поэтических сборников «Песни» (1911) и «Потаенный сад» он примыкает к новокрестьянскому направлению, во главе которого были Н. Клюев и С. Есенин. С большим мастерством Клычков разрабатывал мотивы русской песни и сказки. В 1937 году он был незаконно репрессирован, и его самобытная поэзия и проза на многие десятилетия были преданы забвению. В настоящую книгу вошло лучшее из поэтического наследия С. Клычкова.
Проза русского советского писателя С. А. Клычкова (1889- 1940) связана с гоголевской традицией совмещения реального и фантастического планов - это создает в романах "Сахарный немец", "Князь мира" и др. атмосферу гротескно-сказочного быта, в котором действуют его излюбленные герои - одинокие мечтатели, чудаки, правдоискатели.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Проза русского советского писателя С. А. Клычкова (1889- 1940) связана с гоголевской традицией совмещения реального и фантастического планов - это создает в романах "Сахарный немец", "Князь мира" и др. атмосферу гротескно-сказочного быта, в котором действуют его излюбленные герои - одинокие мечтатели, чудаки, правдоискатели.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Михаил Михайлович Пришвин (1873-1954) - русский писатель и публицист, по словам современников, соединивший человека и природу простой сердечной мыслью. В своих путешествиях по Русскому Северу Пришвин знакомился с бытом и речью северян, записывал сказы, передавая их в своеобразной форме путевых очерков. О начале своего писательства Пришвин вспоминает так: "Поездка всего на один месяц в Олонецкую губернию, я написал просто виденное - и вышла книга "В краю непуганых птиц", за которую меня настоящие ученые произвели в этнографы, не представляя даже себе всю глубину моего невежества в этой науке".
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Короткий рассказ от автора «Зеркала для героя». Рассказ из жизни заводской спортивной команды велосипедных гонщиков. Важный разговор накануне городской командной гонки, семейная жизнь, мешающая спорту. Самый молодой член команды, но в то же время капитан маленького и дружного коллектива решает выиграть, несмотря на то, что дома у них бранятся жены, не пускают после сегодняшнего поражения тренироваться, а соседи подзуживают и что надо огород копать, и дочку в пионерский лагерь везти, и надо у домны стоять.
Эмоциональный настрой лирики Мандельштама преисполнен тем, что критики называли «душевной неуютностью». И акцентированная простота повседневных мелочей, из которых он выстраивал свою поэтическую реальность, лишь подчеркивает тоску и беспокойство незаурядного человека, которому выпало на долю жить в «перевернутом мире». В это издание вошли как хорошо знакомые, так и менее известные широкому кругу читателей стихи русского поэта. Оно включает прижизненные поэтические сборники автора («Камень», «Tristia», «Стихи 1921–1925»), стихи 1930–1937 годов, объединенные хронологически, а также стихотворения, не вошедшие в собрания. Помимо стихотворений, в книгу вошли автобиографическая проза и статьи: «Шум времени», «Путешествие в Армению», «Письмо о русской поэзии», «Литературная Москва» и др.
«Это старая история, которая вечно… Впрочем, я должен оговориться: она не только может быть „вечно… новою“, но и не может – я глубоко убежден в этом – даже повториться в наше время…».