Чёртовы свечи - [11]
— Не дай Бог тенденциям этим вернуться…
…Мефодий Муромцев сидел за столом и смотрел, как муха бьётся в запылённое стекло. Пожужжит, поползает по стеклу, а потом взлетит, сделает пару кругов и с размаху в стекло — бац. Потом опять жужжит, и всё повторяется. «Вот и я примерно так же. Примерно так же… Свечи — стекло, я бьюсь об эту твердь и жужжу с досады. Вроде всё просто, а с места сдвинуться не могу. Не могу. Жу-жу-жу…»
Почему «свеча»? Часто используется? Допустим, но хлеб, мыло, сахар используются не реже. Бросил рафинад в чай, и пусть тает вместе с кем-нибудь. «Частота использования» — пусть остаётся. Далее, от свечи исходит «свет». Свет, тьма. «Свет» — это существенно. «Свет» — это скорость, огромная скорость — около 300 тысяч километров в секунду. По сегодняшним данным…
Да, и ещё световые волны имеют разные длины, определённые длины. Где этим занимаются? Так, Всесоюзный научно-исследовательский институт метрологии световыми волнами занимается, вот Павел Михайлович Тиходеев. Возьмём на заметку. Далее. Звуковые волны, колебания. Человек слышит так же ограниченно, как и видит. Может свеча «издавать» звук в диапазоне, не уловимом для человеческого уха? Человек воспринимает звуки в диапазоне от 16 до 20 000 Гц. Звуковые колебания с частотой ниже 16 Гц называют инфразвуком. А инфразвук — это… это и малое поглощение атмосферой, и дифракция, он легко проникает в помещения, огибает преграды. А ещё инфразвук вызывает вибрацию крупных объектов, а также входит с ними в резонанс. Резонанс — это оружие. Но Поклонов писал о тайне «замещения». Кто — кого? Как это нам поможет дойти до понимания?
Тук-тук-тук, билась муха о стекло, а потом стала ползать по нему, шевеля усиками, будто изучала. Эксперимент продолжался ещё с минуту. А потом она улетела. «Муха улетела, а я бьюсь. Мне ведь кажется, что привычным путём я найду выход. Я же гимназию окончил, потом институт. Физику-химию учил, имею представление, а значит, всё понимаю. А то, что есть нечто выше моего понимания, так этого не может быть. И поэтому — бац в стекло. Мухе проще. Она гимназий не кончала, у неё нет таких амбиций. Она побилась в стекло и улетела, а я буду стучать, стучать… или соображу, что выход не здесь, что видимая простота лишь обман зрения, а впереди «стекло», я его чувствую, но не вижу. Не могу увидеть. Чего я не могу увидеть из-за своего несовершенства? Чего? Куда лететь?»
Зазвонил телефон.
— Да, слушаю. — Он перестал представляться, когда брал трубку. — Я слушаю вас… Говорите.
— Это вы занимаетесь «чёртовыми свечами»?
— Свечами? Какими свечами? Куда вы звоните? Кто это? — Михаила затрясло от возбуждения и любопытства.
— Бросьте вы это дело. Бросайте немедленно. Твои предшественники не слушали и умерли. Ты знаешь их историю. Это и тебя ждёт. Не спасёшься, если не бросишь. А документы сожги. И будет тебе награда… Так я надеюсь на твоё благоразумие…
Повесили трубку.
— Его нашли? Вашего отца вычислили. Сколько ни шифровался, всё равно обнаружили, — стал рассуждать я.
— Это крот. Точно крот сделал. Подкупили, — решительным голосом уточнила наша маленькая агентка Лиза. Она любила смотреть с нами детективы и рассуждала почти «профессионально».
— Папа попал тогда в непростую ситуацию. В тот момент он понял, что занимается не пустым делом. Важным. А в поисках своих зашёл в тупик. И дело не в том, что его собственных знаний не хватало, человек всегда остаётся слабым в познании мира. Ему казалось, что ещё шаг, — и он будет управлять природой.
Но проходило время, и самые умные из учёных понимали, насколько они далеки от заветной цели. Да и цель сама распадалась на тысячи осколков, и каждый таил ещё тысячу загадок, и так до бесконечности. В те времена такие рассуждения понимали как проявление интеллигентской слабости и предательство. Батюшка мой понимал это хорошо, как никто другой. Он мне читал Омара Хайяма[4] и говорил: «Смотри, XI век, и какое понимание возможностей человека:
И уж раз его, засекреченного, нашли, то отправить его туда, где Макар телят не пас, им не сложно будет. Нужно было так подавать информацию, чтобы не навредить себе и делу.
Что он имел. Во-первых, о следствии узнали противники. Уж как они узнали, догадаться — дело не хитрое. Могли разболтать солдаты, а дальше — сопоставь факты, кто обнаружил, куда пропал, и вот вам ниточка к клубочку. Может, правда, предатель работал в органах. Но в том, что Муромцев раскрыт, были и свои плюсы. Во-вторых, отметены все сомнения в существовании организации. Борьба становилась открытой. Противник проявил себя, без этого двигаться было бы гораздо сложней. Теперь противник будет действовать, наносить удары, прятаться, убегать. Следователь, как гончая, будет идти по следу. Есть дичь, есть след. А есть след, значит, есть возможность настигнуть дичь. В-третьих, выяснилось, что попытка найти след, изучая научные открытия, исследования, — это тупиковый приём. Мировая наука слишком далека по своему уровню от объяснения этого явления. Как быть? Просто поверить, что это возможно. Поверив, искать тех, кто это делает.
