Чертово яблоко - [31]

— Неужели на каждого?

— На каждого, Стенька. По пять пудов на брата. Мешок!

— Ого! Так это, почитай, на весь твой огород хватит. А где ж огурцу быть?

— Псу под хвост. У меня — огурцу, а в деревнях — могут и хлеба занять. Каково?

— Так это же не просто дурь, а немыслимый вред. Шибко сомневаюсь, что мужики за вилы и топоры не возьмутся.

— Все может быть, Стенька. Ох, не приведи Господь!

Гурейка молча слушал разговор, затем многозначительно произнес:

— Занятное дело затевается. Быть смуте.

— А мне, кажется, никакой смуты не будет. Отец мне не раз говаривал, что какой бы царь ни пытался ввести на Руси чертово яблоко, но каждый раз получал от мужиков отлуп. Так и ныне ничего у царя не получится.

— Хорошо бы так-то, — вздохнул Томилка. — И на кой ляд нам этот чужеземный овощ? Веками без него жили, и дальше нужды в нем не будет. Дай Бог, чтобы все миром закончилось.

— Закончится, Томилка. Продолжай покойно свое огуречное дело, получай прибытки, а мы с Гурейкой на какую-нибудь работенку примостимся. Может, что подскажешь?

— Да у нас выбор не столь велик. Ткацкие фабрики да винокуренный завод Филата Голубева. Но большую деньгу там не заработаешь, да и здоровье угробишь.

— Не подойдет, — почему-то решая за приятеля, постановил Стенька. — Нам бы работенку на чистом воздухе. Топоришком поиграть или на вашей Клязьме спину поразмять.

— Топоришком-то толково владеешь?

— Хвастать не стану, но всеми рубками обладаю. Два года господский дом ставил.

— Тогда сходи к владельцу винокуренного завода Филату Голубеву. Агромадный дом в два этажа начал возводить… Что же касается Клязьмы, то к причалам стали расшивы с хлебом приходить. Есть где спину поразмять. Такого богатыря с руками оторвут. Но купцы, как и везде, прижимистые. Они на твой хребет по три мешка будут наваливать, а цену на грош прибавят.

Стенька повернулся к приятелю.

— Что скажешь, Гурейка?

— А почему ты, друже, наперед батьки лезешь? Вначале бы со мной посоветовался.

«Батька» был старше Стеньки всего на три года.

— А чего советоваться, коль ты не знаешь, где в Вязниках на работу приткнуться. Если есть другие мнения, сказывай.

— Надо обмозговать. Утро вечера мудренее.

Пока между хозяином и парнями шел разговор, Ксения куда-то вышла из избы.

Гурейка сладко потянулся и поднялся со скамьи.

— Не пора ли нам не сеновал, Стенька? Засиделись, пора и честь знать.

Однако на сеновал Гурейка не полез.

— Ты поднимайся, друже, а я чуток по саду пройдусь.

В вишневом саду сгущались пахучие, дремотно-сладостные сумерки. В глубине вишняка мелькнул силуэт Ксении в светло-голубом сарафане.

«Была не была!» — решил Гурейка и потихоньку двинулся к девушке.

Ксения присела на лавочку, на которой обычно отдыхал отец и подле которой стояла порожняя плетушка. Вишен на густых и еще зеленых ветвях уже не было: урожай собран в середине июля, когда вязниковская вишня наиболее сочна, крупна и готова к продаже. Правда, на самых верхушках ветвей еще кое-где чернели перезрелые ягоды.

— Отдыхаешь, Ксюшка?

Девушка вздрогнула от неожиданного появления Гурейки и поднялась с лавочки. Миловидное лицо не выразило испуга, но ответ ее был холодным:

— У вас какое-нибудь дело? Папенька кличет?

— Успокойся, Ксюшка. Никто за тобой не посылал… Хорошо тут в саду. Может, посидим да поближе познакомимся?

— Чего ради, Гурейка? Не вижу надобности.

— Но зачем же так? Я парень бывалый, многое видел. В Москве когда-нибудь была?.. Нет. Так я тебе про диковинную Царь-пушку расскажу, про московский Кремль с Иваном Великим. Я Москву-то как облупленную знаю, всю жизнь в ней прожил. Посидим, Ксюшка?

Гурейка положил, было, свою руку на плечо девушки, но та резко отшатнулась.

— Не посидим! Мне домой пора.

Ксения проворно припустила к дому.

Гурейка недовольно крутанул головой. Вот и познакомился! Девка-то с норовом. Не зря отец сказывал, что ей ни один парень не может угодить. А чего бы ей надо? Он — не калека какой-нибудь, парень видный, в самом соку. Когда служил у Голицына в Москве, все дворовые девки на него заглядывались, отбою от них не было… А эта — и потрепаться не хочет, фуфырится, будто прынцесса заморская… Ну, ничего, не таких обхаживал. Не дура же она в недотрогах оставаться. Девичий век настолько короток, что не успеешь и глазом моргнуть, как в девках-перестарках окажешься. Кому тогда будешь нужна? Разве что в дом терпимости, а посему никуда-то ты от меня не денешься, Ксюшка.

Гурейка был уверен в своей неотразимости. Все девки казались ему пустыми и легкомысленными, коих без труда можно затащить в постель. Это воззрение еще больше укрепилось в нем, когда стал жить у приказчика, который не знал счету своим амурным победам. (Одного не знал Гурейка: почему деревенским бабам, оставшимся временно без мужиков, приходилось уступать приказчику).

А Стенька тем временем спал безмятежным сном.

Глава 13 ЗАВОДЧИК ГОЛУБЕВ

Утром хозяин обоих позвал к столу.

— Хватит спать-почивать. Спускайтесь, ребятушки, откушать хлеба-соли.

— Ты как хочешь, Гурейка, но на дармовщинку я больше есть не буду. Томилка все же не купец и не граф. Давай отдадим ему вперед за месяц.

— Да я разве против?